Одинокая - [9]

Позже всё как-то само собой устроилось. Через три месяца Карина пристроила Сашеньку в частный круглосуточный садик и первый день для неё стал просто мукой. Она не знала, как будет жить в дни разлуки с сыном.

Целое утро, собирая Сашу в садик, Карина сквозь накатившуюся слезу шептала, что будет очень скучать.

Малыш не понимал слез матери, поэтому успокаивая, по-детски говорил:

– Мамочка не плачь, я же мужчина! Скоро к тебе приду… – растирая маленькими ладошками по щекам матери крупные горошины слёз.

Карину переполняла гордость за её маленького сына, в ответ, зацеловывая того в щёку, она прошептала:

– Ты самый лучший мужчина в мире!.. – беря за руку сына спеша с ним в садик.

Весь день Карина была не в себе. Янек наблюдая за ней, сразу же это подметил. Ему было больно видеть молодую женщину с потухшими глазами. Она ему нравилась. Тот, внутренне сопереживая женщине, несколько раз приложился к виски, и наконец набравшись смелости, вечером, решился, зайти к ней в подсобку, чтобы утешить.

Надо признаться, его утешение выглядело настоящим домогательством. Тот откровенно приставал к Карине, в полупьяном бреду говоря, что он для неё сделает всё, только пусть та переедет к нему жить.

Карина, с силой оттолкнув его, краснея до мочек ушей, не знала, как выйти из дурацкого положения. Ей было стыдно, больно и страшно. Янек насильно овладел ею. Она боялась отбиваться, так как страх потерять работу взял над ней верх. Ведь у неё не было возможности найти другую работу.

В этот момент она в сердцах злилась на мужа, сознавая, что тот предал. До сих пор он ей с сыном не дал ни одной копейки. Карина считала, если не сказать, просто была уверена в том, что Лев с Ольгой наверняка не бедствовали…

…Те, как раз в это самое время, находились в одном из ресторанчиков Киева, уединившись в своей гримёрке, считали доход. Они были рады своим заработкам, думалось, что к ним благоговела судьба, создавая им лучшие условия жизни. Казалось, что те и впрямь были на гребне волны – удачи. Как никогда Лев и Ольга были в полном единении, деньги их сближали, им хотелось больших доходов.

Лаская Ольгу, Лев сказал, что той пора заняться сольной программой, обещая стать её продюсером. Говоря, что деньги на первый альбом есть. Уверенно считая, а там глядишь, она, как «проект» и раскрутится. Он, радуясь, что сейчас время – смелых и активных людей, подметил, что жизнь не любит пассивных…

Глава 3. Отцы и дети

…Разговор матери с сыном нарушил лязг ключа в замке. Алекс, прислушиваясь, поспешил сказать, что кто-то пришёл.

Мать предостерегла сына, чтобы он не обольщался насчёт отца. Говоря, что отец на самом деле не тот, за кого себя может выдавать, далеко не белый и пушистый. Напоминая, что отец лжец и предатель. Алекс с содроганием сердца слушал мать, со вздохом кивая.

Было слышно, как открылась дверь, затем последовал окрик отца:

– Алекс, ты где? Я уже дома!..

Сын поспешил сказать:

– Мам, всё, отец… – выключая мобильный.

Через пару секунд отец появился на пороге кухни с сумкой в руках, радуясь, как мальчишка, поспешил к сыну. Чмокнув того в голову, достал из сумки вино, поставив на стол, балагуря, потирая ладонями подмигнув, сказал, что теперь можно отметить приезд. Что они и сделали.

Их застолье затянулось. Казалось, что они не могли наговориться, рассказывая друг другу, как они жили в долгой разлуке. За пару часов они вновь сблизились, находя, что ближе никого в жизни не было, и нет. Это был мужской разговор, и каждый понимал другого буквально с полуслова, не стараясь уличить во лжи.

Им вдвоём было так комфортно и уютно, что они не заметили, как наступил поздний вечер.

Сидя за кухонным столом, Алекс и отец обнявшись, пели украинскую песню, когда неожиданно их идиллию нарушила вошедшая расфуфыренная Ольга.

Она была просто поражена их близости; разгуливая по кухне полновластной хозяйкой дома, мельтеша перед их глазами, с ехидством констатировала, что те уже успели спеться. И как бы между делом, как ни в чем не бывало, игнорируя Алекса, та ангельским голоском защебетала с мужем, сетуя, что ей так долго пришлось наводить красоту и всё ради него, ластясь к нему. Заостряя внимание на том, что это надо делать постоянно и обязательно, так как не только он, но и публика ждёт её – блистательной во всей красе…

…Отец, тут же выскочив из-за стола, стал виться вьюном вокруг жены, обцеловывая ручки.

Ольга, с ленцой отталкивая мужа в сторону, самодовольно глядя на него, проворковала:

– Сейчас главное Сашка. Он гость! – глядя на реакцию Алекса.

Счастливый отец сияя, расплываясь в улыбке, с навернувшейся предательской слезой, суетливо сказал:

– Какой же он гость? Как – никак у себя дома, не у чужих же людей… – насухо вытирая слезу.

На что, Ольга с сарказмом напомнила, что, в общем-то, квартира её. Заметив растерянность на лице мужа, снисходительно выпалила:

– Ну ладно, ребята, время покажет…

…Алексу стало не по себе. Он отвернулся, чтобы не смотреть в глаза отцу, не говоря уже на эту лживую самодовольную женщину, которая думала только о себе. Невольно подумал: на кого променял мать?

Отец, стараясь быть весёлым и беспечным, балагуря, сказал: