Одинокая леди - [18]

— В этом нет ничего плохого.

— Может быть, вы и правы, — согласился он.

— Меня зовут Джери-Ли, — сказала она. — Я здесь работаю.

— А меня Джон Смит, я тоже здесь работаю, — и он легко рассмеялся.

Она рассмеялась вслед за ним.

— Джон Смит — ваше настоящее имя?

Его глаза сверкнули в темноте.

— Не... Мой папа всегда предупреждал меня: никогда не называй белым своего настоящего имени.

— А как ваше настоящее имя?

— Фред Лафайет.

— Я рада с тобой познакомиться, Фред, — сказала Джери-Ли и протянула руку.

Он осторожно взял ее руку, поглядел близко-близко ей в глаза и сказал:

— Я рад с тобой познакомиться, Джери-Ли.

— Мне действительно очень нравится, как ты поешь.

— Спасибо, — он благодарно улыбнулся. Оркестранты потянулись в зал.

— Мне нужно уходить, — сказал извиняющимся тоном Фред. — Надеюсь, еще увидимся, — и ушел.

— Он даже похож на Ната Кинга Коула, — прошептала Лайза, когда музыкант скрылся в зале.

— Да, — задумчиво ответила Джери-Ли. Она прислушивалась к тому легкому волнению, которое возникло в ней, когда она прикоснулась к его руке. Прислушивалась и думала с опаской, со всеми ли мальчиками она будет испытывать такое ощущение или же только с некоторыми? Внезапно она спросила у Лайзы:

— Ты можешь мне ответить, только честно?

— Спрашивай.

— Ты девушка?

— Ой, Джери-Ли, какие вопросы ты задаешь!

— Скажи, девушка?

— Конечно! — ответила Лайза гордо.

— Тогда ты сама ничего не знаешь, — вздохнула Джери-Ли.

— А что именно?

— Как это все...

— Не знаю! — резко сказала Лайза.

— И тебе никогда не хотелось узнать? Лайза ответила не сразу:

— Иногда...

— А ты кого-нибудь спрашивала?

— Нет. Да и кого спросишь?

— Я понимаю тебя... — прошептала Джери-Ли.

— Наверное, это то, что каждая девушка должна сама для себя открыть.

Джери-Ли ничего не ответила, а про себя подумала, что ее подружка по-своему все очень точно сказала и обобщила.

Глава 8

Солнце изливало на нее свои лучи, и по всему телу расходились волны тепла. Она дремала, уткнув лицо в сгиб локтя, прикрыв глаза от всепроникающего солнечного света рукой. Она загорала...

Не успел он произнести и двух слов, она сразу же узнала его голос, хотя и слышала его только раз, да и то больше месяца тому назад.

— Привет, Джери-Ли. Я вернулся и собираюсь угостить тебя кокой.

Она приоткрыла глаза, и взгляд ее упал на его ноги. Теперь они были бронзовыми от загара.

— Где ты был? — спросила она.

— В Калифорнии, гостил у матери, — ответил он. — Они в разводе с отцом. Она промолчала.

— Ты все еще побаиваешься нарушать правила?

Она отрицательно покачала головой.

По мере того как раскалялось лето, правила, определяющие взаимоотношения между членами клуба и обслугой, расшатывались. Больше того, началось какое-то братание с обслугой. От Лайзы она узнала, что так происходило каждое лето.

Джери-Ли поднялась на ноги — он оказался значительно выше, чем запомнилось ей.

Они пошли к бару, и он непринужденно взял ее за руку. Ей показалось, что по телу прошел электрический ток от его руки. А в том месте, куда он прикоснулся, вдруг стало покалывать, словно иголочками. Ноги внезапно ослабели, в самом низу живота возник знакомый болезненный узел. Она с удивлением и недоумением вопрошала себя: почему с ним все это оказалось гораздо сильнее, чем с другими?

Он указал ей на один из пустых маленьких столиков под ярким солнечным зонтиком.

— Садись сюда, — сказал он. — Здесь прохладнее, чем в баре. Я принесу коку.

— Мне, пожалуйста, вишневую коку.

Он вернулся очень скоро и принес для нее коку и баночку пива для себя. Сев напротив, он улыбнулся.

— Будь! — и сделал большой глоток из банки. Она стала потягивать коку через соломинку и рассматривать его. Он оказался чуть старше, чем она думала. Во всяком случае, ему должно было уже исполниться восемнадцать, для того чтобы получить в баре пиво.

— Вкусно? — спросил он. Она кивнула.

— Как тут было без меня? Все хорошо?

— Все о'кей.

— Я имею в виду погоду.

— А я о погоде и ответила.

Они смущенно умолкли. Через несколько минут он заговорил снова:

— Ты первая, кого я стал искать, вернувшись.

— Почему? — она посмотрела ему прямо в глаза. Он улыбнулся.

— Может быть, потому, что ты такая красивая.

— Тут есть девочки и покрасивее меня, — она сказала это без тени кокетства или тем более притворства, — просто констатировала факт.

— Ну, это вопрос взглядов и вкусов, — сказал он с улыбкой. — Ты же, наверно, отметила, что я не забыл твое имя? Готов биться об заклад, что мое ты забыла.

— Уолт.

— А дальше?

— Ты не сказал.

— Уолтер Торнтон-младший. А ты?

— Рэндол, — ответила она и спросила:

— Твой отец писатель?

— Угу. Ты что, знаешь его?

— Вроде бы знаю. Он сидел рядом со мной в автобусе всю зиму, когда ездил на вокзал, к поезду. Он рассмеялся.

— Это точно мой папаша. Он не водит машину.

— А он сейчас здесь? Я слышала, он уезжал в Европу.

— Вчера вернулся. Я специально прилетел из Лос-Анджелеса, чтобы встретить его.

— Я не знала, что он член клуба. Я его никогда здесь не видела.

— А он просто никогда и не ходит в клуб. Не думаю, что он вообще хоть раз тут появлялся. Просто он купил членство для моей матери. Она обычно жаловалась, что ей нечего делать, когда он ездит по своим делам.