Одинокая душа для ведьмы с ребенком - [7]

Осмотр одежды отложила на потом. Сначала — найти документы. Выяснить о доме.

Да что дом, я ведь даже фамилии своей здешней не знаю!

Секретер был не слишком вместительный — узкий, на две полочки и три ящичка. На верхней полке стояло несколько флакончиков и баночек, лежали три тюбика губной помады, резная деревянная шкатулка с брошками, заколками и прочими безделушками. Рассмотрю позже. На нижней — аккуратная стопка тетрадей, ручка и два карандаша, несколько книг, большой блокнот в мягких бумажных корочках и круглая жестяная коробка из-под какого-то импортного печенья. В коробке болтались три катушки ниток — белые, черные и голубые, воткнутая в сложенную бумагу иголка и разрозненные пуговицы. Ну-ну. Сразу видно, что за рукодельница здесь жила.

Документы нашлись в первом же из ящичков, аккуратно сложенные в картонную школьную папку для тетрадей. Мне было не до аккуратности — вытряхнула на откидную столешницу сразу все. Мой паспорт, свидетельство о браке, свидетельство о рождении Олежки — это потом. Развернула тонкую стопку сложенных вдвое листов. Почему-то дрожали руки. Ну да, волнуюсь. Момент истины, чтоб его…

Договор страхования имущества. Отложить, прочитаю потом внимательно, надеюсь, там есть страховка от пожара. Договор накопительного пенсионного вклада, Промышленный Банк, вкладчик — Вольный Максим Андреевич. Очевидно, муженек, чтоб его. Узнать, могу ли я снять, как вдова. В суммы не вглядывалась — нетерпение зудело в пальцах, отдаваясь мелкой дрожью: дальше, дальше! Договор накопительного вклада на ребенка, тот же Промышленный Банк, вкладчик — снова Макс, получатель — Вольный Олег Максимович в день совершеннолетия. И то хлеб, надеюсь, инфляция не съест к тому времени. Тоже почитаю потом в деталях. Дарственная. Вот оно! Дарственная на дом. «В день бракосочетания моего внука, Вольного Максима Андреевича, ему и его жене, Вольной Марине Витальевне, в девичестве Андреевой». Кажется, я физически ощутила, какая гора упала с плеч. Из дома нас не погонят. Спасибо, дорогая бабушка — я нашла подпись — дорогая бабушка Антонина Михайловна. Тоже, кстати, Вольная. Я перечитала дарственную еще раз, с наслаждением вчитываясь в каждую букву. Заодно и адрес запомнила —

Цветочная, 14, город Новониколаевск… хм, первый раз слышу. Хотя городок, судя по всему, небольшой, мало ли таких. Дата… тысяча девятьсот семьдесят второй. Забавно. Мало того, что имя-отчество и девичья фамилия у меня с этим тельцем совпадает, еще и свадьба в один год была. И забросило меня, получается, на сорок с лишним лет назад. Найти, что ли, себя молодую, подсказать хоть что о будущем? Эх, не поверю ведь. Да и не помню я никаких странных встреч в собственном прошлом. Но все же попытаться…

Додумать мысль не получилось — я, наконец, обратила внимание на то, что буквально бросалось в глаза. На что попросту не привыкла смотреть, читая официальные документы. Герб, полное название инстанции, адрес, включая страну. «Российская Империя».

— Мать честная, — вырвалось у меня. — Ну и куда я попала?!

Да, молодую себя здесь найти точно не получится. То ли параллельный мир, то ли даже не параллельный, а черт его знает вообще какой.

Я отложила документы, спустилась в кухню, машинально помыла стоявшую на столе кружку с остатками чая. Налила воды из-под крана. Нет бы сразу выпить, потащилась с этой водой наверх. Российская Империя. Не то чтобы я была против империи, мне, по большому счету, все равно, лишь бы людям жилось по-людски. Но все же… Надо хоть школьный учебник по истории найти, что ли. Можно у Веры спросить, Леночкин.

Да здравствует официально установленная врачом амнезия, что бы я без нее делала.

Я села на кровать и выпила воду мелкими глотками, усиленно отгоняя от себя панику.

Прорвемся. Амнезия есть, подруга есть, жилье есть. С остальным буду разбираться по ходу дела. Но все же… Интересно, война здесь была? Ох, Маринка, не о том думаешь, важнее не что было, а что будет. Развал Союза, голодные девяностые, кризис, безработица — своих дочек я растила в адски тяжелые времена, не хотелось бы повторять. Тем более там у меня был Саша, с его установкой «мужик я или не мужик, а если мужик, то семью обеспечу».

Отставить мысли о прошлом, не до них сейчас.

Я отложила дарственную и взяла банковские договоры. Так, посмотрим. На себя Макс вносил десять рублей в месяц, на Олежку — пять. СКОЛЬКО?! Я одним глотком допила остатки воды. Спокойно. Здесь конец семидесятых, а не две тыщи шестнадцатый. Я нашла дату последнего взноса — 12.08.1977. Если вспомнить, у нас в те годы тоже в ходу были рубли-копейки, а не баксы с евро. Спички — одна копейка, хлеб — шестнадцать темный и двадцать две белый, зарплата — как сейчас помню свою первую получку, сто двадцать рублей. На первых порах, наверное, тяжело будет переключиться, ну ничего, привыкну. Я хотя бы помню, что «копейка рубль бережет» — не только фигуральное выражение.

Перечитав бумаги внимательно, я немного успокоилась. Вклад на Олежку, в случае прекращения ежемесячных взносов, не пропадал, а копил проценты до его совершеннолетия.

Ну и хорошо, пусть пока лежит, сколько есть, а там посмотрим. Вклад Макса, в случае его смерти, наследовался семьей, нужно было лишь переоформить все в банке. Сумма, правда, выглядела смешной — двести десять рублей, но и то хлеб.