Одинокая душа для ведьмы с ребенком - [8]

— Маришка! Эй, ты где?

Я быстренько сложила документы обратно в папку.

— Марин, ау-у!

— Здесь я, — я выглянула в коридор, — что, Вер?

— Пойдем-ка, пообедаешь.

В животе заурчало. Это сколько ж я здесь уже вожусь? А еще мыть и мыть…

— Иду! — поколебавшись, я убрала документы в тот же ящичек, закрыла секретер и побежала вниз. Все равно пора отдохнуть.

— Ты оживаешь, — одобрительно заметила Вера, когда мы вышли из полутемной прихожей на улицу. Я остановилась, вдохнула полной грудью — пахло летом. Спелыми яблоками, травой, нагретым асфальтом. Я только сейчас хоть немного рассмотрела свой дом и улицу, всю из таких же домов — небольших коттеджей из красного кирпича, кое-где увитых виноградом или плетистыми розами, с низкими деревянными заборами, над которыми свисали ветви яблонь и груш, с нестриженой травой, с деревянными столбами фонарей. Тихая провинция, да еще и окраина, похоже.

— Оживаю, — кивнула я. — Первый признак — до меня дошло, сколько нужно сделать, и все срочно. А я неделю валялась!

— Ну и ничего, все сделаешь. Гляди, у Ленки пока каникулы, малого у нас оставляй, а сама разбирайся. Две недели, должна успеть.

Так, ясно, в садик мы с Олежкой не ходим.

— А вот у меня отпуск кончился, завтра на работу, — Вера вздохнула.

— А ты вместо отдыха со мной возилась…

— Ой, да не бери в голову! Вот честно, Марин, что ты за человечек такой стеснительный! Будь уже настоящей ведьмой, в самом деле.

Я невольно рассмеялась:

— Придется.

Надеюсь, те, кто здесь меня знал, не слишком удивятся перемене характера. Я теперь не затюканная мужем рохля, а одинокая женщина с маленьким ребенком. Жить-то надо — и жить не абы как, а по-человечески. Чем не повод измениться?

* * *

Договорились, что эту ночь мы с Олежкой поспим еще у Веры, а назавтра вернемся домой. Обговорили и то, что оставшиеся две недели до школы я могу приводить мальчика к соседям на весь день, и Лена присмотрит за ним. Заодно выяснилось, что Натуська тоже пойдет в школу, в первый класс, и что Олежка ей завидует и тоже хочет, и даже уже выучил «почти-почти все буквы».

Хорошо бы его и правда в садик отдать. Только вот, если он до сих пор сидел дома, значит, не так здесь просто с садиками? Или не по средствам было, или еще что… Ох, сколько же мне нужно всего «вспомнить»! И как? Амнезия амнезией, но совсем не знать элементарных вещей все равно будет странно.

В таких мыслях я и вернулась домой. Постояла на пороге, оглядывая чисто вымытую прихожую, обгорелый косяк двери в гостиную и видневшийся в дверном проеме кусочек серого бетонного пола. Запах гари ощущался уже не так сильно, а совсем он выветрится, наверное, нескоро. Ну и ладно. Дом достаточно большой для нас двоих, без одной комнаты пока вполне можно обходиться.

Напротив гостиной была кухня, в конце прихожей — лестница на второй этаж, в кладовке под лестницей я еще с утра нашла ведро, половую тряпку и швабру, а вот дальше, в узкий коридорчик справа, не заглядывала. Теперь посмотрела. Под лестницей оказалась еще одна кладовка, в которой хранились зимние вещи, две двери напротив вели в туалет и ванную — и хотя бы здесь было чисто! Дверь в торце коридора выходила во двор, там виднелись какие-то сараи — тоже нужно будет посмотреть. Да уж, фронт работ разрастается стремительно.

На кухне я провозилась почти до вечера. Выдраила все, вынесла на мусорник два ведра пивных бутылок, испорченных продуктов и грязных пакетов, и заодно — клеенку со стола, уж очень гадостно она выглядела. Запас продуктов не порадовал, посуды тоже был самый минимум, и, кажется, я поняла причину недовольства Макса в том сне: похоже, его Марина готовила не слишком вкусно. Вообще, если судить по кухне, девчонка была на редкость плохой хозяйкой.

Зато на холодильнике лежал кошелек, и я наконец-то разглядела местные деньги, а заодно поняла, какими суммами придется располагать. Бумажные десятка и три рубля, металлический рубль, две монетки по пятнадцать копеек, два пятака и копейка. М-да.

Впрочем, паниковать рано, сначала нужно выбраться в магазин.

А еще неплохо бы пошарить по карманам Максовой одежды. И вообще обыскать дом на предмет заначек, пьющие мужики — они такие, все деньги жене ни в жизнь не отдадут. Я обвела кухню внимательным взглядом — ее, пожалуй, можно считать обысканной, и что действительно нужно срочно — это закупить продуктов. То есть придется выходить на люди с этим ужасным синячищем, искать магазин… я передернулась. А куда деваться? Ладно, того, что есть по закромам, при разумном использовании дней на пять хватит, но хлеб и молоко в любом случае нужны уже завтра. Сама бы я обошлась, но мне ребенка кормить.

Настроение испортилось. К Вере и ее семье я привыкла, но, оказывается, панически боялась сделать первый шаг в большой мир. Меня там многие могли знать, я же не знала никого, не разбиралась в ценах, в жизни вокруг, вообще ни в чем!

— Так, спокойно, — я поставила на огонь чайник и достала смятую пачку с заваркой.

Вот, кстати, чаю тоже докупить, здесь осталось на два-три раза. — Спокойно, дорогуша.

Высунуть нос наружу все равно придется. Чем раньше, тем лучше. Пока у тебя шок, амнезия, последствия сотрясения мозга и все такое прочее. Кого не узнаешь — извинишься, объяснишь и познакомишься заново. Нормальные люди поймут.