Одиночный забег на выживание - [37]

На крыше оказалось тихо, пусто, прохладно. Выйдя наружу и быстро оглядевшись, не нашёл ничего подозрительного, следом осторожно выглянул толстяк, и тоже с блаженством втянул весенний воздух.

— Кайф то какой! — Михаил стоял и не мог надышаться, — вроде и горит где-то и тухляком тянет, но после подъезда, просто Альпийские луга! — заключил он.

— Ага, — у меня возражений не было, — а бывал в Альпах?

— Не! Хотя по горам, в армейке набегался, говорят похоже…, но не везде! — помолчав будто что-то вспомнив, ответил он и продолжил. — Ладно, давай получше оглядимся, нам до пожарной лестницы прогуляться надо, далеко не отходи, у меня картечь. Издалека прикрыть не смогу, разлёт большой. Задену стопудово. Крикну, ложись, прям падай или вбок сигай, усёк?

— Ага, — кивнул я и пошёл в сторону спуска в другой подъезд, а Михаил тяжко отдуваясь, плёлся следом.

Все выходы на крышу из соседних подъездов, оказались закрыты, причём беглый осмотр показал, что ими не пользовались очень давно, ну, нам же легче, значит, отсюда гостей ждать не надо, а живые, если будет нужно, найдут способ открыть.

Пожарная лестница, располагавшаяся с торца дома на противоположной от нашего подъезда стороне, выглядела вполне сносно и, на первый взгляд, могла выдержать вес и кого-то покрупнее Михаила. Снизу была закрыта деревянными досками, традиционным способом защиты от детей и дураков.

— Нормально, — заключил Михаил, — если вариантов не будет, можно и здесь уйти, кстати, как думаешь, матёрая тварь, не к ночи помянута, какую ты в ютьюбе видел, здесь заберётся?

— Думаю легко, давай каркать не будем, накличем ещё, — я, аж вздрогнул после его вопроса, — думаю…, тут и мертвяк пошустрей залезет, так что, от края лучше отойти, чтобы снизу не палили?

— Дело говоришь, — Михаил кинул последний взгляд вниз и отошёл от края, — как думаешь, а кроме нас, в доме ещё живые есть? — я задумался, а ведь правда, сколько ещё людей сидит по квартирам как бабульки с внуком и не могут выбраться?

— В доме-то, точно должны быть, ну… наверное, плюс-минус как у нас, правда, нашему подъезду не кисло так фартануло, ты с карабином, дед с пистолетом ну и я с подручными средствами.

— Фартануло, хрен поспоришь! — согласился толстяк, — Но надо понимать, что изначально людей было немного, у нас считай почти все квартиры пустые. Кто на работе был, да там и остался навеки. Кто свалить успел, до основного кипиша. Так-то мертвецов на лестнице не особо много и было.

— Много не много, а Витале с бабками хватило бы, да и тебе тоже, не подойди мы с дедом.

— Бля, и тут не поспоришь! Ладно, что гадать, есть, нет, сделать мы один хрен ничего не сможем, не ломиться же по всем подъездам с криком — есть кто живой? Тут не только живые сбегутся.

— Да уж, паскудно выходит. — Некстати вспомнил я своё сидение взаперти, череду событий, любое из которых запросто могло пойти иначе, приведших меня на эту крышу.

Стало дурно от осознания, что мне просто везло… пока везло. Было, дико жалко, почти до слёз, людей, сидящих в запертых квартирах. На себя я плюнул давно, жизнь и так разрушена, а происходящее дерьмо, мной воспринимается как данность. Но люди, те, кто жил нормальной жизнью, спокойно, размерено, им за что?

— Ты чего залип? — Внезапный вопрос Михаила вывел меня из ступора и чтобы не продолжать самокопание, я решил сменить тему.

— Мих, а как тут всё начиналось? Я-то, всё «веселье», заперт был.

— Скажешь тоже, веселье! — сплюнул толстяк, — я по правде, тоже всё пропустил. Вначале с похмела валялся, потом снова упился, а когда более-менее отошёл да телек включил, там по всем каналам такое несли… — Верченым зигзагом, свободной от ружья руки, он попытался изобразить, что именно «несли» в эфире. — Короче позвонил братве, сказали, сиди дома, жди. Приедем!

— Не обессудь Миш, разреши поинтересоваться, — осторожно начал я, необходимо было прояснить с утра волнующий меня вопрос, слово братва не давало покоя, а ну как, это те же персонажи, с которыми пришлось столкнуться, будучи запертым в клетку, — второй раз о братве речь, может, я знаю кого? Ещё раз, не пойми меня превратно, на блатного ты по первости непохож, не сочти за дерзость! — этот вопрос необходимо было выяснить, что называется, на берегу, кто знает, как дальше пойдёт и что за люди могут приехать.

Михаил внимательно, со снисходительно покровительственным укором посмотрел на меня.

— Да не кипишуй ты! — вальяжно, сквозь зубы процедил он, — Всё будет чики-пуки! — и, видя моё недоумение не выдержал и заржал, — Ты бы себя видел! Не сочти за дерзость! Не обессудь! Бля, где вы только такое берёте, ты же вроде тоже не из этих?

— Ты о чём? — спросил я, сбитый с толку, — Поясни?

— Поясни… — хмыкнув, передразнил он меня, — Хорошо хоть не обоснуй! Ладно, поясняю, не из тех, кто ценит блатную романтику!

— Ну, это да! — согласился я и добавил, — Даже, наоборот, всей душой ненавижу! Но насчёт братвы, вопрос так и остался, что за люди?

— Не кипишуй, — снова заржал он, затем добавил, — обычные ветераны, армейки там, МВД ну и так далее, мотоклуб короче. Только для своих…, - он немного помолчал и добавил, — в основном.