Одиночный забег на выживание - [36]

— Ты маму убил! — визжал он, сжимая в ладонях тот самый молоток, позаимствованный мной в квартире.

Побелевшие костяшки пальцев на рукояти, посиневшие губы, безумный взгляд, никогда у людей, я не видел таких бешеных глаз, зомби не в счёт, всё это в краткий миг отпечаталось в сознании.

С небольшим отшагом правой ноги, перенося на неё вес, я отклонился назад от яростного удара, пропуская молоток в сантиметрах от головы. Одновременно, обутым в сапог носком левой ноги, легонько ткнул спятившего пацана под правое ребро. Попал не сильно, но точно, парня скрутило и он, захлёбываясь в попытках вдохнуть, скорчился на полу, выронив оружие к моим ногам.

Растерявшаяся бабушка подростка, с удивленьем и страхом смотревшая на отчаянный бросок внука пришла в себя и с криком, — Да что же такое делается, он же ещё ребёнок, а сегодня мать потерял! — бросилась к внуку, сверля меня яростным взглядом.

Вторая бабуля, будучи полностью солидарна с соседкой, тоже картинно заохала и заголосила, а внук, корчась на полу, бубнил на одной ноте:

— Убью! Убью…, убью!

Мою растерянность сменило удивление, а затем ярость.

— Да идите вы нахер! — заорал я, — Мне ****ь, что, надо было сделать?! Дать себя молотком забить…, потому что он ребёнок?!

— Заткнулись! — неожиданно рявкнул, поднимаясь из кресла, Михаил, — Все ****ь! Вы чё бля творите, миру писец, а вы тут, что устроили?

— Ирочка моя-я! — неожиданно затянула бабулька, прижимая к груди уже просто, по-детски рыдающего Виталика. — Да как же так, в чём я нагрешила господи-и? А ты, что делаешь Ирод? — повернулась она ко мне, — он же, всего лишь ребёнок, он сегодня мать потерял, ведь мог же просто молоток забрать, бить то зачем?

Мне было нечего ответить, а то что мог сказать, она всё равно не поймёт.

В Виталике я увидел себя, того, старого, который, обезумев от ярости, сжав зубы, резал ножом обидчиков, не думая о последствиях. Виталик шёл меня убивать, иступлено, яростно, наверняка. Пропусти я первый удар…, и до того, как его бы остановили, он успел бы размолотить мой череп вдребезги.

— Так Макс, пошли, потрещим! — Михаил кивком указал мне на дверь.

— Мне начинать беспокоиться… или с вами сходить? — спросил его Семён Маркович.

— Не стоит! — ответил толстяк, — Мы пообщаемся, а заодно проверим, что там на крыше, по идее мертвякам туда не забраться, даже если люк не заперт, но убедиться необходимо. Заодно прикинем, что да как с пожарной лестницей, стоит ли на неё надеяться, если что… Макс, молоток прихвати, на всякий случай.

Затем, Михаил обратился к старику:

— Семён Маркович, успокойте женщин, пожалуйста, да и вообще, введите в курс дела!

Я облегчённо выдохнул, подбирая валяющийся молоток. Раз сказали вооружиться, точно не на расстрел ведут, но бдительность решил не терять, кто его знает, что у него на уме.

Опасался я зря, выйдя в подъезд, Михаил повернулся ко мне и сказал:

— Короче Макс. Ситуация сам понимаешь, непростая! Они, походу ещё не въехали, что да как, да и пацана, действительно жалко и понять можно. Когда ты переодевался, мы с бабками говорили. Старухи рассказали, что парень, пока телефон не сел, перезванивался с одноклассниками. А они, то один, то другой, так все со связи и пропали! Сигнал проходит, а ответа нет, его уже тогда накрыло! А потом, мать приметил! Короче, детская психика, всё такое! Сейчас, видимо, стадия гнев, ну а потом дойдёт и до принятия.

Я кивнул, понимая его доводы и… как ни странно принимая. Злости на Витальку не было.

— Забей! — сказал я толстяку.

Он облегчённо выдохнул и хлопнул меня по плечу.

— Пойми, мы с тобой, в этом подъезде, единственная защита, надежда и опора. Дядя Сёма не в счёт, у него патроны кончатся и всё, врукопашную дед, не ходок! — он заглянул мне в глаза и протянул руку. — Не подведи брат!

Я пожал его пухлую, но сильную ладонь, после чего мы надолго замолчали, каждый думая о своём.

— Погнали на крышу, воздухом свежим подышим? — предложил я, чтобы прервать затянувшееся молчание.

— Только аккуратно давай хрен его знает, что там вообще творится, — согласился Михаил и я полез по металлической лестнице к люку.

Подмосковье, 11.04, 18:00

Благодаря чьему-то разгильдяйству и к нашему огромному облегчению, выход на крышу заперт не был.

Нерадивый коммунальщик, просто навесил замок на петли и зафиксировал его так, чтобы с лестницы выглядело, как будто он заперт. Осторожно приоткрыв люк, я заглянул в небольшую будку, надстроенную над выходом в целях сохранения тепла и исключения протечек. Пусто. Быстро выбрался наверх, дверь на кровлю была не заперта, хотя и предусматривала засов с проушинами для навесного замка.

— Что там? — нетерпеливо бросил уже долезший до середины лестницы Михаил.

— Вроде тихо всё. — шёпотом ответил я, выглядывая в слуховое окно, — Прикрой, если что, открываю дверь.

— Погоди. — Михаил с одышливым сопением выполз из люка и прислушался, вглядываясь в крохотное оконце, затем перехватил Сайгу и тихо скомандовал:

— Давай! Только аккуратно, мы в разведке, а не на штурме!

Кивнув, я осторожно приоткрыл дверцу, и с наслаждением втянул воздух вечерней улицы, пока сюда не поднялся, даже не знал, сколько времени прошло.