Одиночество волка - [15]

— Я к тебе заходил.

— А с этими тоже… С Масловым. Только и всего — тоску нагонят. Из тоски-то ничего путного не сошьешь. Ни костюма нового, ни рубахи свежей…

— Разобьется эта учительская семья, — заметила, поджав сухие губы, Маша-бухгалтерша.

— Проблему с жильем надо решать, — перебил Местечкин.

Местечкин сильно принарядился за короткое время. В справном кожухе, валенках, в карманах торчат теплые шерстяные варежки.

— А чего ее решать, квартирную проблему? — подняла голову от бумажек Маша-бухгалтерша. — Вещей у вас больших нету? И переезжайте…

— Директор сегодня будет в десять, а сейчас восемь только, поддержал разговор Местечкин. — Можно и посмотреть жилье, ежели Маша не против.

— А чё я буду против?

Волов, чувствовалось, ей нравился. Статный, степенный, видный.

Вышли все вместе.

Местечкин по дороге хвалил бывшего старшину. И вообще… Тот, наконец, взялся на севере за ум: тут — вот и Маша расскажет, сколько этой работы!

— А к Лохову вы так и не согласились идти? — спросила так себе, как бы от нечего делать, Маша.

Он промолчал.

Машин дом от конторы неподалеку. Место удобное. Рядом пекарня, чуть в сторонке — баня. Комнату Маша уже предварительно освободила. Только висела женская заячья шапка с длинными ушами. Кверху козырьком на спинке у вешалки валялась военная фуражка.

Маша заторопилась, стала все это прибирать.

— Да не суетись ты, — засмеялся Местечкин. — С этого, что ли, новоселье начинают?

— Нельзя, — строго сказала Маша-бухгалтерша. — Товарищу вашему надо к директору.

— Рюмку и можно, — не согласился Местечкин. — Давай, Маша, не жмись!

Волов наотрез выпивать отказался.

Маша перестелила постель. Постель была мягкая, это виделось и отсюда.

— Ой, — охала весело Маша, — сегодня водовоз прикатит! — И выпрямилась: — Вот, мужики, как бабы северные живут! Все сами делают! И воду таскают, и дрова рубят, и печь разжигают!

Она была полной, крупнотелой, грудь дышала, пока она набивала подушки.

— Теперь у тебя мужик в доме, — сказал, посмеиваясь, Местечкин. — Он все это мигом поможет.

— Да уж жди от вас помощи! — стеснительно зарделась. — Все самой и придется…

Как раз приехал водовоз — высокий разбитной парень. Машу он обманул: вчера обещал — заедет к ней самой первой, она ему пятерку сунула, а, выходит, с мутной водичкой приехал — кто-то дал больше.

Подгоняет, недоволен.

— Лед уже метр на речке, — жалуется водовоз, косясь на Машу и на ее нового квартиранта. — Торопись, хозяйка!

— На метр ты, скажем, загибаешь, — вступил в разговор Местечкин. Сантиметров двадцать ежели наберется, то и того хорошо!

Взял ведра и стал черпать из бочки воду, перенося ее в Машину сорокаведерную бочку. Еще две бочки стояли рядом, в коридоре, за которым был утепленный сортир. Выскочил из комнаты чуть ли не голый Машин сын рыжий пацан. Без стеснения, сонно оправился по легкому.

— Вот дурак здоровый! — Маша дала ему подзатыльник. — Погляди-ка на себя, — ругнулась, — уж жеребцом вырос, а стеснения нету!

— Ну-у! — хмыкнул сын, которого водовоз назвал Серегой. — Чего бьеся!

Водовоз Сереге подмигнул.

— Чё? — сказал Серега. — Квартирант новый?

— Иди, иди! Твоего еще ума дело!

Водовоз сидел с Местечкиным и покуривал.

— Видал, — сказал он Местечкину, показывая на Серегу. — Первый на деревне вор.

Выскочила пятилетняя дочь Маши.

— Сележка, — запищала она, — давай уходи!

— Самые демократичные люди на селе, — сказал водовоз. — Гальюн не закрывают за собой.

— Обманул ты меня, Гена, — сказала Маша. — Чего же ты мне не первой привез? Гляди, какую муть приволок? Болотом так и отдает!

— Начальство тебя опередило, — покуривал Гена-водовоз. — Сегодня Мамоков стал на первый пай!

— Тоже нашел начальство, — засмеялась Маша.

— Все вы у меня тут сидите, — показал на свою шею Гена-водовоз. — Кто тут вас разберет, кто из вас какой! Вон взять Витькина отца… Дуба дает, а за попом посылает! Видала, Маша, — обратился непосредственно к хозяйке, — Витькин отец и за попом посылает!

— Творил, творил, а теперь за попом посылает, — сказала и Маша. Шамана на него или черта рогатого!

— Добра, Маша, пропадет, ой и пропадет! — с сожалением сказал Гена-водовоз.

— Ниче! Витька это добро вынюхает, из-под земли достанет.

— Слушай, а где он попа найдет тут? Тут их нету! — продолжал говорливый Гена-водовоз.

— Найдет! Под Тюмень слетает. Там у него зарыто и зарыто. Это ему тьфу плюнуть!

Гена-водовоз ухмыльнулся:

— Маша! А сколько у тебя на книжке? Ты хоть пересчитала раз до конца?

— Чё? Надоело воду возить, по пятерке брать? Жениться на мне захотел?

— Конечно, куда мне! Там Кубанцев все за тобой и за тобой!

Легок на помине ведет свою шарагу на работу мимо дома Маши Кубанцев. Ростом повыше поди старшины, даже в такой зимней одежде стройность так и прет из парня, смоляной чуб, заячья шапка-ушанка, черный полушубок с белым воротником.

— Здоров, невеста! — оскалился белыми, ровными, как на подбор, зубами.

— Здоров, женишок!

Кубанцев кивает на нового квартиранта и дружески смеется:

— Это что же, изменила?

Подает первым руку старшине.

— Кубанцев, бригадир.

— Волов.

— А чё не говоришь: «Прораб»?

— А еще не приспело.

— Не-е, уже вчера приказ читали. Приходи, покомандуй.