Одиночество шамана - [116]

От воспоминаний его оторвал возглас Марго:

– Чикуэ Золонговна!

Мадам, оказывается, никак не могла взять в толк, почему старуха и Андрей молча сидят друг напротив – вроде, и не беседуют, а вид у обоих сосредоточенный. Между тем, часики-то тикали: уже вечер скоро, а дело не сделано, хотя, вроде, почэктэрили – покормили духа пещеры. Обряд, конечно, языческий, кому расскажи, чем они тут занимались, в ответ пальцем у виска покрутят: совсем, мол, крыша поехала с этими твоими, Марго, эзотерическими увлечениями. Но она всё-таки верила: Чикуэ Золонговна поможет им найти то, что они с Сергеем Васильевичем исали. Вход наверняка где-то тут.

Андрею же показалось, что он молча говорил со старухой всего-ничего, каких-то, может, пять минут. Неужели время странным образом растянулось? Но Чикуэ Золонговна не дала ему подумать над этим вопросом.

– Вот что, – сказала она. – Ты должен вспомнить, что когда-то было возле этой пещеры. Давным-давно. Тьму веков назад.

– Но я…

– Не перебивай. Если аоми взялась учить тебя, то она должна была показать тебе вход. Может, ты и не понял, что это именно тот вход, который нам нужен. Но все будущие шаманы через него проходят…

– Я не шаман…

– Ладно. Не шаман. Знаю. Но знаю от прежних людей и другое: когда-то тут что-то было, может, капище какое-то или что-то ещё. И был в этом капище особый знак, указывающий, куда идти…

– Кажется, мне что-то снилось. Вроде, тут были Посредники, но их я не видел…

– А что видел?

Андрей вспомнил странную поляну, на которой высилось сооружение из трёх базальтовых плит в форме буквы «П». Нижние плиты были наклонены к центру, верхняя лежала на них идеально ровно, прямо посередине её был установлен столбик из камня. Его тень вслед за солнцем двигалась по кругу, аккуратно выложенному из черных и белых камушков – так люди, именовавшие себя Посредниками, следили за ходом времени. По каким-то, только им одним ведомым правилам, они точно знали, когда злой черный ворон снова поглотит солнце – и наступит мрак, завоют собаки и притихнут птицы, и они же ведали, долго ли, коротко ли это продлится. Посредники были в курсе, когда луна станет круглолицей – по ней они гадали о предстоящих дождях, начале хода кеты, разливах реки, и даже могли предсказать пришествие страшных духов, напускавших на людей мор и болезни. Однако незримые сеоны боялись Посредников, потому что те знали, как их увидеть и сразить своими меткими стрелами.

Напротив П-образной постройки находился камень с плоской макушкой в виде чаши, в ней горел костер. Белёсый дым от него ветер относил в сторону громадных валунов, которые стояли в ряд как хорошо обученные воины. На этих камнях были выбиты изображения духов, священных животных и какие-то таинственные знаки, значение которых знали только Посредники. Чуть поодаль высился прямоугольный камень, его вершина напоминала треугольную голову, заостренную вверху.

Когда Андрею снился этот сон – или не сон? – он не обратил внимания на этот камень. Его как-то больше занимала зловещая старушка, из-за которой он и полетел в тартарары. А камень-то был Дюлином!

– Вспоминай, вспоминай, – шептала Чикуэ Золонговна. – Должен быть знак! Что-то необычное, особенное.

Он снова и снова мысленно прокручивал в мозгу эту картинку: базальтовые плиты в форме буквы «П», примитивные солнечные часы, камень-чаша с горящим огнём, голова Дюлина… Тень от неё медленно двигалась к пещере. Да, конечно же, она неотвратимо приближалась к темному входу!

– Ещё, ещё припоминай! – просила Чикуэ Золонговна. – Что дальше было?

Когда остроконечная тень Дюлина врезалась в самую середину темного отверстия пещеры, внутри что-то вспыхнуло. Будто кто-то зажигалкой щёлкнул: чик, загорелся красный огонёк, и почти тут же погас, но чёрное нутро не потемнело ещё больше, как \это обычно бывает после яркой вспышки, а чуть заметно посерело. Скорее всего, внутри пещеры появился слабый источник света. Но вскоре он погас – и внутри отверстия мгновенно потемнело.

– Кажется, это длилось всего несколько секунд, – припомнил Андрей. – Я, считай, почти ничего и не видел. Меня поразила постройка, похожая на мегалиты, и камень-чаша тоже удивила. А Дюлина я как бы боковым зрением видел, он стоял в стороне, да и не присматривался я к нему особо. Но теперь-то всё это кажется мне странным…

Не сговариваясь, он и Чикуэ Золонговна одновременно посмотрели на серую тень, отбрасываемую гигантской головой: она уже приблизилась к отверстию пещеры. Над кустами лещины порхали большие чёрные махаоны, где-то неподалёку резко закричал и так же внезапно смолк сорокопут; басовито гудя, важно пролетел большой шмель, он степенно опустился на высокий стебель татарника, сплошь покрытый фиолетовым куполом соцветий; лёгкий порыв ветра всколыхнул куртину иван-чая – и сразу потянуло густым медвяным ароматом. Ничего особенного вроде бы не происходило, разве что ни насекомые, ни птицы старались не попадать в тень Дюлина: подлетали к ней, но, будто натолкнувшись на преграду, поворачивали обратно.

Сергей Васильевич, устав рассматривать свою карту, положил её в портфель и от нечего делать воззрился на прямоугольный камень, который старая Чикуэ назвала Дюлинем. Он решил, что при очень большом воображении его вполне можно принять за голову великана, и даже найти некоторое сходство с теми деревянными фигурками, которые местные умельцы вырезают из обычных чурок, выдавая их за изображения сэвенов. Туристы охотно раскупают эти поделки: какая-никакая, а экзотика.