Одиночество контактного человека. Дневники 1953–1998 годов - [6]
– Как вам выступления писателей?
– Кое-что прямо возмущает. Разве можно все валить в одну кучу – Джойс, Кафка, Пруст. Все назвали декадансом. И сразу же получили по заслугам. Ведь они ничего не знают и ничего не читали. Какой декадент Кафка? Это по-своему очень реально. Для своего времени Джойс был значительным событием, многое открыл. Затем пошли Хемингуэй, Фолкнер и уж за ними вы (к Аксенову с улыбкой). Так что Джойс вам дедушка. Это все равно, что Хлебников. Его много сейчас не прочтешь, но без Хлебникова не было бы Маяковского.
Я: Кафка был шизоид, болен?
– Ну все писатели немного больны – такова уж профессия. Гоголь – это совсем, Достоевский, даже Толстой в старости. Только Чехов был здоров. Пожалуй, это самый современный писатель.
В.:
– Какие выступления вам не понравились?
Э.:
– Все наши. Особенно великий писатель Лев Толстой (Шолохов. – С. Л.). Ну что он понимает в современном романе? Вот Солженицын бы…
– Он не приехал?
– Он хуже себя чувствует.
В зале появился Джанкарло Вигорелли[31] – итальянский поэт. Он вошел в сопровождении вице-президента Сообщества – тоже итальянца. Маленький, скрюченный, тоже совсем седой, с узкими щелочками глаз, умными и хитрыми, постоянной ироничной улыбкой.
Вигорелли медленно направлялся к нам.
Э.:
– Интересно, сколько ему лет? Я старше или он? Сначала я думал, что я здесь самый старший.
Пер.:
– Нет, он старше, И. Г.
– Вы бы посмотрели, как он смотрит на девушек. Прямо не отрывается.
– Он хороший поэт?
– Ну в манере девятнадцатого века. Кстати, я считаю, что вся наша литература в манере девятнадцатого века. Есть другая литература.
Он стал говорить с Вигорелли, а мы с Васькой о том, выступать ему седьмого или нет. Я говорил, что нужно выступить.
– Ты думаешь? – несколько раз сказал Васька. – Только все, что я скажу, это так. Если бы можно было бы говорить, я бы сказал иначе[32].
Видимо, Эренбург рассказывал о Сартре – я услышал фамилию и обернулся. Он понял, что нам интересно, и попросил переводчицу переводить греку – это смешно.
Он стал говорить медленно.
– Я постоянно живу на даче… И ко мне приехал Сартр.
А рядом со мной живет агроном.
Это Тартарен.
Он разводит помидоры, и они растут у него плохо.
Поэтому он, когда приезжает начальство, покупает помидоры на рынке.
И подвешивает их на ниточках к кустам.
А на кустах пишет: «Руками не трогать».
С агрономом у нас деловые отношения. Я развожу цветы, и он ко мне заходит.
И вот он пришел ко мне, и я познакомил его с Сартром.
Он спрашивает у Сартра:
– Скажите, сколько литров во Франции корова дает молока?
– Понятия не имею, – говорит Сартр.
– Ну как же. Вспомните. 50 литров дает?
– Да, кажется, на выставке я видел что-то похожее.
– А у нас, – говорит мой Тартарен, – каждая корова дает столько. А спросите колхозников, что такое выставка? Они и не слышали.
Мы смеемся.
– Он уже понял политику, – говорит Васька.
Грек спрашивает:
– Вы любите Сартра?
– Это большой драматург и мастер эссе. Вы не читали его пьесу: «Вход в ад» (я, кажется, неправильно называю название)[33]. Эренбург рассказывает сюжет. Говорит, что это очень здорово. Касаемся театра, и я спрашиваю о «Горе от ума»[34].
– Я узнал «Горе уму»[35]. Я видел, как блуждает сплетня по лицам людей[36]. Они выдумали откуда-то эту фантастическую ложь.
– Разве вы не говорили о сосуществовании идеологий?
– Я в кавычках в письме говорил о сосуществовании художников разных направлений, но одной идеологии[37].
Я разливаю шампанское. Эренбург говорит:
– Когда-то в Ротонде я выпивал бутылочку сухого и писал с ясной головой.
Он говорит по-французски, показывая на Ваську:
– Такой мальчик может выпить что-нибудь покрепче… Кстати, на градусы, а не на вкус смотрят только у нас.
Вошел Тибор Дери[38] (венгр).
– После 56-го года его посадили.
Васька дополняет:
– Председатель сказал: «Благодаря Европейскому сообществу писателей мы видим здесь Тибора Дери».
– А как это некрасиво…. Он был у меня перед отъездом в Киев несколько дней назад.
Мы прощаемся и идем вместе по лестнице, потом снова прощаемся. Васька просит Эренбурга прочитать роман[39].
– С удовольствием, – говорит Илья Г. – Какой-то издатель просил разрешения перевести «Апельсины из Марокко», – переводит разговор Эренбург.
Мы выходим с Васькой на улицу.
– Мне чертовски повезло сегодня, – говорю я.
– Да, старик, тебе повезло как надо, – говорит Васька.
9.9.63. Прочел Васькин роман «Улица Лабораториум». Впечатление – ему не хватило материала. Пусто.
12.9.63. (Написано на открытке; помещено в дневник) Дорогой Сеня! Недавно я увидел твое лицо в редакции «Юности»[40]. Мэри [41]сказала, что твой рассказ пойдет. Очень рад за тебя и поздравляю. Что с повестью? Все ли благополучно в изд-ве и как в «Молодой гвардии»?[42]
Я уже неделю как вернулся с Кирой[43]из Коктебеля и погрузился в обычную жизнь, из которой собираюсь вырваться в Новосибирск в начале октября. Работа что-то у меня сейчас не клеится, обстановка не располагает и немного стал метаться от одного к другому, что, конечно, очень плохо.
Пришли мне, пожалуйста, рукопись[44]. Она мне нужна. И сообщи свое мнение, а также мнение Фимки[45], если оно у него есть.
Вторая книга из известного цикла об октябренке Сане Дырочкине Весёлая повесть об октябрятах одной звездочки, которые стараются стать самостоятельными и учатся трудиться и отдыхать вместе.
Известный петербургский писатель Семен Ласкин посвятил семье Дырочкиных несколько своих произведений. Но замечательная история из жизни Сани Дырочкина, рассказанная от имени собаки Моти, не была опубликована при жизни автора. Эта ироничная и трогательная повесть много лет хранилась в архиве писателя и впервые была опубликована в журнале «Царское Село» № 2 в 2007 году. Книга подготовлена к печати сыном автора — Александром Ласкиным.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В повести «Версия» С. Ласкин предлагает читателям свою концепцию интриги, происходящей вокруг Пушкина и Натальи Николаевны. В романе «Вечности заложник» рассказывается о трагической судьбе ленинградского художника Василия Калужнина, друга Есенина, Ахматовой, Клюева... Оба эти произведения, действие которых происходит в разных столетиях, объединяет противостояние художника самодовольной агрессивной косности.
Книга «Саня Дырочкин — человек семейный» — первая повесть из известного цикла об октябренке Дырочкине и его верном спутнике и товарище собаке Моте, о том, какой октябренок был находчивый и самоотверженный, о том, как любил помогать маме по хозяйству.Повесть печаталась в сокращённом варианте в журнале «Искрка» №№ 1–4 в 1978 году.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В декабре 1971 года не стало Александра Трифоновича Твардовского. Вскоре после смерти друга Виктор Платонович Некрасов написал о нем воспоминания.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.