Одиночество - [5]

Повесть, кстати, вышла неплохой. Так, по крайней мере, показалось Андрею… Однако его мучила тревога: что же, теперь так будет всегда детство, когда дни тянулись бесконечно, ушло, и теперь время, словно желая оправдаться за прежнюю медлительность, начало убыстрять свой ежедневный бег, и когда-нибудь Андрей с ужасом поймёт, что уже не замечает не только, как прошло лето, но и как пролетел очередной — который по счёту? короткий год…

Потому что 365 дней — на самом деле это так мало.

Мало для жизни. Короткое мгновенье, если сравнивать с вечностью. С той вечностью, которая ждёт всех нас в конце пути…

…Алису Андрей увидел только в начале октября, когда студенты вернулись с «картошки». Как раз началось «бабье лето», и хотя листва с деревьев уже почти вся облетела, открыв взору сухие скелеты деревьев, но воздух по-прежнему оставался чист и прозрачен, и ещё хранил остатки уходящего летнего тепла, а ярко-жёлтое солнце, низко висящее над горизонтом, ещё одаривало землю последними порциями ласкового света.

Группки студентов-филологов бодро спешили к дверям осиротевшей за лето «альма-матер», наполняя пространство разноголосым щебетом и весёлым смехом. Андрей стоял на крыльце, словно ждал кого-то…

Ждал Алису. Он пришёл на факультет за полчаса до начала занятий, надеясь, что успеет раньше Алисы. Он очень хотел её увидеть, но понимал, что за лето она могла забыть его — ведь между ними не было ничего серьёзного. Ну, утешил после неудачной сдачи экзаменов — но это совсем не означает, что Алиса должна влюбиться в него с первого взгляда. Или даже со второго…

И когда в пёстрой толпе девушек Андрей увидел Алису, сердце его учащённо забилось. В узких джинсах и белой рубашке, которые подчеркивали в солнечных лучах её маленькую, но удивительно ладную фигурку, она казалась доброй феей, спустившейся с облаков, нанесённых нежными мазками кисти художника на синем холсте небосвода…

— Привет, — сказала Алиса, поравнявшись с Андреем.

— Привет, — ответил Андрей.

Они обменялись приветствиями, как и десятки других студентов, встретившихся после долгих — но так быстро пролетевших — летних каникул.

Но теперь Андрей, увидев ласковый взгляд зелёных глаз Алисы, уже знал, что она не забыла его слов, сказанных ей в утешение после неудачи на экзамене.

И что сейчас не только, он, но и Алиса вложили в это короткое; но очень ёмкое слово — «Привет!» — гораздо больше смысла, чем могло показаться на первый взгляд. И поэтому теперь между ними всё будет иначе…

Алиса была на полголовы ниже Андрея, она смотрела на него снизу вверх, чуть запрокинув голову. Зелёные глаза сияли радостным блеском, на тонких губах блуждала приятная, возбуждающая желание нежно прикоснуться к ним своими губами, улыбка… Сердце Андрея забилось ещё быстрее — словно курьерский поезд промчался по рельсам, погромыхивая на неплотных стыках, и Андрей почувствовал себя смущённым.

С минуту они стояли напротив, глядя друг другу в глаза, и мимо них втекали в обитую дерматином дверь волны студентов, которых было так много, что казалось, что они легко сомнут любое препятствие, случайно возникшее на пути. А Андрей ничего не замечал вокруг себя. Кроме Алисы…

— Ну, пошли, что ли, — наконец сказала Алиса, продолжая зовуще улыбаться.

— Скоро пара начнется…

— Пошли, — улыбнулся в ответ Андрей.

На лекции они сели рядом. Что вызвало пристальное внимание всех 120 пар глаз в их сторону. Дело в том, что, по возникшей ещё на первом курсе традиции, у каждого студента было своё место в «десятке» — аудитории номер 10 на первом этаже, где читались лекции. Своя, если можно так выразиться, «суверенная территория», посягательства на которую пресекались самым решительным образом. Андрей облюбовал себе место у окна на предпоследнем ряду, в окружении студенток тридцать пятой группы. Андрей шутливо называл свою территорию «малинником», и окружавшие его со всех сторон девушки намекали ему, что теперь он, как честный человек, должен жениться на всех своих соседках. Андрей был не без чувства юмора, и отвечал, что тогда он должен жениться на всём курсе, потому что куда не сядешь — все равно окажешься в женском окружении, то есть в таком же «малиннике», однако такой «гарем» ему не потянуть… Девушки-соседки смеялись и интересовались, в каком это смысле… Андрей отвечал, что стипендии на всех не хватит.

Место Андрея было очень удобно — когда присутствие на лекции было обязательно, и «препод» фиксировал отсутствующих, чтобы потом на сессии их беспощадно «топить» и «резать», — можно было, загородившись «широкими спинами» представительниц прекрасного пола, сочинять вместе с поэтессой Элькой Зверевой эпиграммы на однокурсниц и преподавателей, читать новую книгу Булычёва или Крапивина, или пытаться сочинить что-то своё.

Алиса обычно садилась на первое место в третьем ряду у прохода между рядами, делившего «десятку» на две неравные части. Сидела она обычно обособленно от однокурсниц, либо с Анжеликой, подругой и соседкой в комнате общежития. Иногда рядом с Алисой — вспомнил Андрей — присаживался кто-нибудь из парней-однокурсников, и они на протяжении всей лекции о чём-то весело болтали, причём на губах Алисы постоянно играла приветливая улыбка. Алиса была мила и обаятельна, и хорошо знала, как привлечь к себе внимание парней, которые — и это Андрей тоже вспомнил — постоянно вились вокруг неё.