Одиннадцатая могила в лунном свете - [90]

Бурлящий гнев вышел из-под контроля и вырвался из меня ослепительной вспышкой, которая оказалась настолько горячей, что обожгла мне кожу и опалила волосы, и настолько холодной, что замерз воздух.

Между мной и Фостерами оказался Рейес, обнял нас с Дон и согрел мне душу, обдав ухо теплым дыханием. Длинные пальцы легко коснулись моего подбородка и щеки, и до меня вдруг дошло, что это были не пальцы, а перья огромных черных крыльев. Рейес закрывал собой то, что творилось перед моими глазами. То, что натворила я сама. Вот только я ничего не видела, потому что целиком растворилась в чарующем звуке, который рождался от соприкосновения крыльев с моей кожей. Это была легкая звенящая мелодия, словно под палящим солнцем таял лед. Лишь потом я поняла, что это действительно был лед. Крылья касались моего лица и рук, и лед таял от жара Рейеса.

Прибежал дядя Боб с Гарретом и Шоном. Диби и Гаррет точно не могли видеть крыльев Рейеса, но, может быть, их видел Шон?

— Заберите ее, — сказал Рейес.

Только сейчас я осознала, что, когда раздался выстрел, он тоже дематериализовался. А значит, полностью исцелился от ран. Впрочем, в этом уже не было необходимости. Мы получили столько свидетельств против Фостеров, что хватит упечь их за решетку на очень долгое время.

Из мрачных мыслей меня вытащило выражение лица Гаррета, который явно был в ужасе. Заглянув за секретную дверь, Шон побледнел. Я попыталась хоть что-то рассмотреть за спиной Рейеса, но он упрямо не давал мне взглянуть на произошедшее даже одним глазком и закрывал собой помещение за той самой дверью.

Я сердито уставилась на мужа. Потом напряглась и заволновалась. Что я там натворила? От беспокойства по коже будто прошел ток.

— Рейес, — прошептала я, почувствовав на плечах руки Гаррета, — что я натворила?

Гаррет легонько потянул меня назад, чтобы вывести на улицу, но я должна была узнать, что случилось. Вырвавшись, я пробежала мимо мужа к двери.

Мистер и миссис Фостер лежали на полу покореженной грудой конечностей, словно их кости сломали изнутри. Головы запрокинулись под неестественными углами, и было невозможно определить, где заканчивалась сестра и начинался брат.

Прикрыв ладонью рот, я повернулась к Рейесу:

— Я не могла… Или могла? Но как?.. — А потом посмотрела на Шона: — Мне очень жаль.

На скулах Рейеса заиграли желваки, и он жестом велел Гаррету увести меня. Пока Своупс вел меня на улицу, в здание набежали офицеры, которые пытались установить, откуда раздался выстрел.

Первым вышел Шон, из которого так и сочились горькая решительность и печаль. Мне хотелось с ним поговорить, но что я ему скажу? Извини, что жестоко покалечила людей, которые тебя вырастили?

Пока все остальные по очереди ходили смотреть на Фостеров, будто на экспонат какой-то жуткой выставки, вышел Рейес и укрыл меня одеялом.

— Дон должна была проснуться от выстрела, — сказала я.

— Ты переместилась вместе с ней, — отозвался он таким тоном, будто гордился мной.

— То есть она поэтому не проснулась?

— Скорее всего.

Имелось у меня подозрение, что Дон спит так крепко именно потому, что побывала в другом измерении. Если до этого она не отличалась от сверстников, то теперь уж точно будет.

— Я их убила.

— Если бы не ты, то убил бы я. Плюс ты спасла жизнь маленькой девочки. И еще кто знает сколько жизней.

— Но я ведь не просто их убила. Я их… покалечила.

— Датч…

— Я и правда чудовище.

Взяв за плечи, Рейес развернул меня к себе.

— Ты не чудовище, Датч, и не можешь им быть. Если хочешь знать мое мнение, они легко отделались.

В это я ни на секунду не поверила, но вдруг на ум пришла другая проблема.

— Как мне все объяснить дяде Бобу?

— Тебе ничего не придется объяснять. В официальном отчете будет сказано, что Фостеры скрывались в тайной комнате, где на них обрушилась стена из шлакоблоков, которую они там сами и соорудили. С этим никаких затруднений не возникнет.

Не зная, что сказать, я опустила голову и стала укачивать Дон. Ее уже ждала скорая, чтобы отвезти домой, но я пока не могла так просто отпустить девочку. Рейес сел рядом, обнял нас обеих и помог мне держать малышку.

Солнечный свет уже подзолотил горизонт, когда я увидела мужчину и женщину, которые в отчаянии бегали за полицейской лентой и наконец остановились поговорить с молодой помощницей шерифа, пытаясь убедить ее, что их вызвали сюда представители полиции Альбукерке.

Разбудив Рейеса, который слегка задремал, я встала и пошла к ленте.

— Прошу вас! Нам сказали, что нашу дочь отвезут в больницу, но мы не могли и не можем ждать. Она все еще где-то здесь.

— Сэр, я не могу вас пропустить.

Однако помощница шерифа не могла достучаться до мужчины, и, пока он с ней спорил, его жена заметила, как я подхожу ближе со сверточком. Я узнала эту пару из новостей и аккуратно стянула одеяло с головки Дон. Увидев знакомые волосики, женщина вскрикнула, нырнула под полицейскую ленту и помчалась к нам, уворачиваясь от копов, как бывалый спринтер.

Наверное, Дон узнала голос матери, проснулась и потерла глазки.

— Эта смешная тетя твоя мама? — спросила я.

Дон посмотрела на женщину и узнала ее. А потом задергала ножками в универсальном знаке под названием «Отпусти меня, блин!». Стоило мне поставить девочку на землю, как она со всех ножек бросилась навстречу маме, до которой бежать было метров тридцать. Папа Дон не отставал. Поймав дочь, родители обнялись и запрыгали от радости, вот только слез тут было чуть больше, чем я привыкла видеть в групповых объятиях.