Одиннадцатая могила в лунном свете - [5]

С выражением ужаса на лице доктор забилась в угол. Смотреть на нее было грустно, но и почему-то до странности забавно.

— Доктор Мэйфилд, — успокаивающим тоном начала я, подходя ближе с протянутыми руками, — все в порядке. Он абсолютно безобидный.

Само собой, как только я это сказала, мелкий засранец спрыгнул мне на плечо и впился зубами в шею.

Глава 2

За безумие нужно платить.

Не забудьте пересчитать сдачу.

Мем

Я закричала. Еще бы! У меня ведь на спине сидел вампиреныш! Само собой, я пыталась его сбросить, но он присосался, как пиявка. Только зубами. Я извивалась и изворачивалась, перевернула стулья и журнальный столик, а мелкий гад только впивался в шею зубами все глубже и глубже.

Стоило мне ухватиться за волосы засранца, как откуда-то издалека послышался смех. Ну, где-то в метре от меня, так что не очень издалека.

Остановившись, я развернулась и с отвисшей челюстью уставилась на тринадцатилетнего гангстера, который умер в девяностых. То бишь на Ангела. Ангел — мой детектив. И та еще заноза в заднице. Он валялся на полу и от хохота держался за живот.

— Ангел, блин, какого хрена? — рявкнула я, опять извернувшись.

Теперь пацан сидел у меня на спине, как рюкзак, зато перестал кусаться. Как говорится, стакан наполовину полон. Спрыгнув на пол, вампиреныш тоже расхохотался. Аж пополам согнулся. Я наградила обоих своим лучшим взглядом ужаса и отвращения по причине предательства. Ангел встал, и два гаденыша, явно сговорившихся заранее, стукнулись кулаками.

Я потерла шею там, куда меня укусили.

— Это неправильно по всем статьям.

Ангел фыркнул, и мальчишки опять расхохотались. Зато мне наконец удалось получше рассмотреть пацана-вампира. С возрастом я ошиблась. Засранец был старше, почти ровесник Ангела, но намного ниже. И он просто дико смахивал на вампира. Длинные черные волосы были настоящими, а вот лицо ему раскрасили белой краской, глаза подвели черной подводкой, а из уголка рта и с виска вниз стекала липовая кровь.

С укоризненным выражением лица я сложила руки под «девочками», то есть под Угрозой и Уилл Робинсон (так я назвала свою грудь размера двойного D за склонность приманивать неприятности), и пацан решил объясниться. Точнее попытался. Из-за очередного приступа смеха и искусственных клыков слова звучали очень нечетко.

— Хэ-о-ин. — Вампиреныш поднял палец, выплюнул светящиеся в темноте зубы и вытер рот тыльной стороной ладони. — Не могу говорить с этой фигней. Хэллоуин. Бей и беги.

В голосе отчетливо слышался мягкий индейский акцент. У коренных американцев слоги текут гладко и легко, в то время как большинство жителей страны говорит отрывистым ритмичным стаккато. Только пацан был явно из последних поколений. Акцент почти растворился под англосаксонским напором, но и оставшегося оказалось достаточно, чтобы предположить, что мальчишка из резервации зуни на северо-востоке от Альбукерке.

Костюмчик у него, кстати, был шикарный. Точнее был бы шикарным, если бы до меня не дошло, что кровь на виске и в уголке рта к костюму не имеет никакого отношения.

— Кровь настоящая, — пришибленно побормотала я печальным голосом.

— А то, — отозвался мальчишка и беспечно махнул рукой. — Ерунда.

Сердце в груди сжалось, и пришлось бороться с естественным порывом обнять вампиреныша. Порыв изо всех сил сопротивлялся, но я не сдавалась. В основном потому, что жамкать ребенка незаконно, а мне такие обвинения ни к чему.

— Это Логан, — выдавил Ангел, приходя в себя.

Логан протянул руку, и я ее пожала, с трудом улыбнувшись.

— Ангел мне все о тебе рассказал. В смысле почему ты такая яркая, и все дела. — Он одобрительно кивнул. — Если хочешь знать мое мнение, отпадная ты чертяка.

— Тогда хочу, — усмехнулась я.

Пряча робкую улыбку, Логан опустил голову, а я вдруг опомнилась и обернулась. Чуть не забыла о докторе Мэйфилд! Она все еще цеплялась за ковер возле дубового шкафчика для документов, а на ее лице застыло выражение чистейшего ужаса.

А еще мы устроили натуральный погром. Причем не из дешевых. Представить не могу, во сколько мне обойдется груда осколков, бывших когда-то вазой.

После того как я расплачусь за нанесенный ущерб, придется потуже завязать пояса до следующей зарплаты. Что тут скажешь? Я едва свожу концы с концами. Вот мой муж, например, каждый день из простого интереса зарабатывает столько, что может купить маленькую страну. А я еле-еле наскребаю, чтобы покупать себе зубную пасту и платить своей помощнице. Рано или поздно от чего-то придется отказаться. Правда, жить без пасты я вряд ли смогу.

Тем не менее, я была полна решимости обеспечивать себя самостоятельно. Сразу после того, как куплю яхту, на которую давно положила глаз. И тридцать семь пар ботинок, которые внесла в список под названием «Ботиночное счастье». Вот потом я сама по себе, детка.

— Доктор Мэйфилд, — начала я, потихоньку подходя ближе, — вы как?

Ее заметно трясло, а глаза, в которых плескалась паника, были огромными и дикими.

— Многовато вам придется осмыслить, — понимающе добавила я.

— Как?.. Я даже… Когда?

— Дышите. — Я присела и придвинулась к доку. — Просто дышите, доктор.

Она сделала глубокий вдох и тут же поняла всю тщетность усилий.