Один сезон в тайге - [48]
Я сейчас чем-то похож на того зайца, хотя и без лома. И ещё помню, в каких-то старых книжках ярко описано такое загадочное и очень впечатляющее явление, как «медвежья болезнь». Якобы медведь, когда очень пугается, весь исходит ужасным поносом. И даже, бывает, с перепугу перестаёт жить. Вообще-то я в такие предания не верю. Однако даже неясная перспектива найти в ельнике сильно испачканного, но зато такого большого и съедобного зверя кажется не только смешной, но и заманчивой: столько свежего мяса после однообразного консервно-кашного стола ― это не так уж плохо. И никакого браконьерства. Вроде как он сам... Хм... Я приостанавливаюсь на очередном сучке и размышляю. Возникает новый вопрос: что это тогда ― дохлятина или дичь? Если дичь, то браконьерство. А если дохлятина, то как её есть?
В некотором сомнении задерживаюсь на нижних ветвях дерева: а что, если он жив, да ещё и мстителен? Ещё раз осматриваюсь и смело спрыгиваю вниз. Отряхнувшись, вешаю на себя снаряжение и иду туда, где видел медведя. То и дело останавливаюсь, прислушиваюсь, приглядываюсь и даже принюхиваюсь ― никаких свидетельств присутствия медведя или следов его болезни. Ощупываю на боку нож. Это не абсолютно надёжное оружие против медведя, но всё-таки оружие.
Следы видны плохо. В том месте, где медведь высовывался из ёлок, сильно содрана лесная подстилка в нескольких местах ― видимо, он здорово рванул с места. Дальше, под пологом высокого ельника, сквозь который я сверху ничего не мог видеть, косолапый убегал в гору большими прыжками, сшибая кочки и сдирая когтями мох. Потом перешёл на шаг. Никаких следов медвежьей болезни не видно. Моя несостоявшаяся жертва спокойно и уверенно уходила подальше от места нашей встречи, от нашего участка и от лагеря. Повезло косолапому, что я с ним ничего не сделал, думалось мне. Но тут же отметил про себя, что это несколько самоуверенно. Может, это мне повезло, что я был на дереве, а потому вёл себя так дерзко? Ведь медвежья болезнь бывает, говорят, не только у медведей.
Моё возбуждение почти улеглось. Сажусь на валежину, достаю сигарету. Из спичечного коробка вываливается скорлупка свиристелиного яйца и безнадёжно теряется в нагромождении полусгнивших сучьев, кустистых лишайников и зелёного мха. Резко портится настроение. Не из-за скорлупки. Становится очень стыдно ― то ли перед собой, то ли перед медведем за столь непристойное поведение одного из вроде бы культурных представителей вроде бы цивилизованного человеческого племени. Становится очень противно. Очевидно, я был не прав.
Встретиться с «хозяином» нам больше не довелось. Видимо, наша встреча приятных воспоминаний у него не оставила. Но другой медведь, покрупнее, к нам приходил. Он съел яйца в одном из гнёзд таловок. Ну что такому зверине яйца таловки ― разворотил гнездо, лизнул, размазал всё по подстилке. И сам не наелся, и птичку обидел. Ещё он нашёл гнездо белобровика ― и тоже съел яйца, всё переворошил, измусолил. Гнездо было на земле. Когда поднялась густая высокая трава, многие белобровики стали строить гнёзда в этих наземных джунглях, а не на деревьях, как весной. Медведь этим воспользовался.
Констатировать разорение гнезда каким-то хищником всегда хоть немного, да досадно. Но, признаться, на этот раз было даже приятно старательно вывести в гнездовых карточках слова: «Разорено медведем». Это не какая-то там ворона.
Ещё несколько раз мы натыкались на участке на свидетельства визитов косолапого. То такие же извилистые следы по траве, то огрызки дягилей, ради которых он, видимо, и приходил в пойму нашей реки. В одном месте медведь выкопал почти метровую яму ― извлекал какой-то корень или раскопал полёвочью нору.
Лето чуточку скрасило наше однообразное меню. Ягод, правда, ещё не было, и грибная пора ещё не подоспела. Но мы в больших количествах поглощали копьевидные листочки щавеля, в обилии растущего у реки. Щавель заменил нам витаминный фонд иссякших запасов лука. Несколько раз пытались варить из щавеля щи ― не понравилось, в зелёном виде щавель лучше. Зато стали варить, точнее ― заваривать, таволгу. Она заполонила целые поляны на участке своими белыми несимметричными соцветиями. Набираешь букетик, окунаешь в кипяток на секунду (не больше!) ― вот тебе и ароматнейший чай.
Надо сказать, дягиль нам не понравился. Мы знали, что его можно есть сырым, делать салаты, мешая с чем-нибудь ещё. Можно варить из него борщ. Но всё-таки у него какой-то резкий неприятный запах. И мы охотно оставили это кушанье медведям.
Баня ― одна из обычнейших проблем экспедиционного быта, и решать её приходится в зависимости от обстоятельств. Несколько раз мы уже устраивали себе омовения. Обычно для этого выбирали ночные часы, когда было холодно и никто не кусался. Когда кусаются, быть голым неприятно. Лучше уж когда холодно. По два ведра нагретой на костре воды нам хватало, чтобы ощутить, что мы получили что-то вроде душа, а значит, не совсем одичали. Но что это было за мытьё ― то дрожишь от холода, то орёшь от горячего. Идти в баню на станцию за двадцать километров при почти постоянном дефиците времени было непозволительной роскошью.
Билл Шутт, зоолог, научный сотрудник Американского музея естественной истории и почетный профессор биологии Университета Лонг-Айленда (кампус LIU Post), рассказывает естественную историю сердца человека и других животных – захватывающую историю эволюции и научного прогресса. Книга состоит из трех частей и начинается с обзора животного мира, помогающего разобраться в анатомии сердца, его функциях и эволюции. Шутт раскрывает секреты сердец насекомых, лошадей, червей, жирафов, змей и ящериц; перед нашими глазами проходит вереница сердец – большие, маленькие, холодные и даже несуществующие.
Жизнь животных, общие черты их развития и приспособления к природе возбуждают живой интерес и имеют большое воспитательное и практическое значение. Животные наших степей, как и других местностей, все еще продолжают играть огромную роль в жизни человека. Так, грызуны уничтожают тысячи тонн зерна и других продуктов; полезные мелкие птицы охраняют наши посевы и сады; рыбные богатства являются большим пищевым подспорьем. Знать глубоко жизнь животных, охранять, на основе научных методов, полезных животных и руководить борьбой с вредными, может только специалист, посвятивший этому делу всю свою жизнь.
Плодородие почвы Новороссийских степей и простор их сиздавна обусловили развитие в них скотоводства и хлебопашества. Ряд статистических цифр производительности местнаго хозяйства подтверждает, что последния являются пока единственными эксплоатационными способами степей, входящих в состав Херсонской губернии, произведения коих, кроме собственнаго потребления, находят сбыт на наших внутренних и иностранных рынках. Изследовать посильно естественныя условия развития и настоящее положение степного скотоводства с целью определения причинных моментов его ухудшения — и составляет задачу настоящаго труда.
В книге в популярной форме рассказывается о поведении птиц, связанном со всеми явлениями их брачной жизни – ухаживании, пении, браках, изменах и разводах. На примерах многих видов из разных систематических групп птиц на всех континентах описываются различные формы брака – моногамия и полигамия, колониальное и кооперативное размножение. Рассказывается о демонстративном поведении, брачных церемониях птиц, их турнирных схватках. Обсуждаются преимущества разных типов супружеских связей, возрастной состав брачных пар, внебрачное отцовство, гибридизация птиц.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга представляет собой серию очерков о биологически активных веществах животного происхождения, применяемых с древнейших времен по настоящее время для лечения различных заболеваний. Одни из них потеряли свое значение из-за низкой эффективности, другие и сегодня могут служить химическими образцами для создания современных фармакологических препаратов. Рассказывается о лекарственной ценности и успешном применении в современной медицине гормонов, органопрепаратов, ферментов.Для широкого круга читателей.