Один плюс три - [22]

— Хай. Скашите, пошалуста, чьто этта за сопор? — осведомился, указывая рукой на Ростовский собор, Валдис Пельш, латышский фермер…

Что ха-ха, через год Валдис Евгеньевич входил в пятёрку самых богатых людей Задонья, а за тёлками голштинской породы, которых он привёз из Голландии в 2003 году, выстроилась огромная очередь…

Глава 12

— … траверсе…

Глухой взрыв, сотрясение корпуса корабля от кормы толкнуло всех находящихся на мостике людей вперёд и, свет померк. Чернота, недолгая, стала перетекать в цвете к красному, оранжевому, жёлтому, зелёному, голубому спектрам, чтобы рассыпаться на миллионы разноцветных точечек. И перед глазами капитана возник приближающийся планшир ограждения мостика. «Какой нарядный. А ведь я сейчас нос расквашу об него!» Тело стало напрягаться, руки потянулись вперёд. «Не успеваю!» Но вмешалась, какая-то упругая на ощупь сила и мигом вернула в вертикальное положение. «Вот бы так и с кораблями!»

Мир вокруг воскрес, качнулся на спокойной волне, и оживился обертонами русского языка, хотя основной инструмент — эсминец — молчал. Стоял с выключенными турбинами и ждал, когда же люди обратят внимание на него красавца. А у команды были одни матерные загибы.

— Тишина на мостике! — команду продублировали и на полубак. Подчинённые мигом вспомнили, что они военные моряки. — Доложить обстановку, — скомандовал капитан.

— Видимость — ноль, штиль, тепло…

Всё испортил прибежавший, отдыхающий после вахты, мичман Николаша Равенок:

— Господа, вы не поверите! Моя каюта фантастически изменилась! И всё, всё вокруг! — прокричал. На него зашикали. Ошалелые глаза мичмана, стали приобретать осмысленность. — Клянусь, вот те крест, я не вру! — перешёл на шёпот Равенок, — Не верите, а вот! И указал рукой вверх на фок-мачту, еле просматриваемую сквозь туман.

На уровне фор-стеньги размещались: крутящаяся решётка, на вынесенной вперёд марсовой площадке, выше — похожие на колокол два элемента и ещё ряд непонятных механизмов.

— Фантастика!..

И понеслось. «Фантастика» от штурманов, механика, врача, а потом пришёл лейтенант Капранов.

— Разрешите доложить. Местное время — 7 — 55. Температура воздуха — + 26 градусов по Цельсию. Температура воды — + 27 градусов, ветер — норд-ост, 1 метр в секунду, относительная влажность — 68 %. Там находится пляж, дальше поселение — станица Ясная. До местного главного собора — 2748 метров.

«Господи суси, а у этого фантастическое изменение с психикой; лепит, что то, как ясновидящий», — капитан, чтобы не выдать себя, посмотрел себе под ноги.

— Павел Игнатьевич, голубчик, а как вы об этом узнали и где? — на помощь капитану пришёл старший офицер корабля, капитан второго ранга Силин.

— В боевой рубке данные выведены на главный экран, господин кавторанга, и я там больше ничего не трогал, честное слово!

— Паша, они мне тоже не поверили, а знаешь, какая наша каюта стала, ммм, закачаешься, — влез в «нелепый доклад Капранова» Равенок.

— Разговорчики, мичман! — Силин одёрнул Ревенка. — Ну а немцев, вы там не рассмотрели, господин лейтенант, на главном том экране?

— Три конных донских казака, с берданками, вон там. Та вы сами их увидите, когда туман разойдётся! А немцев нет! — глаза у Капранова были честнейшие.

— Два боевых офицера стали вдруг, какими-то институтками… — фраза старшего офицера корабля могла закончиться для Паши и Николаши весьма плачевно. А Силин, хорошо знающий молодых офицеров, почувствовал фальшь в словах Капранова, о том, что он ничего не трогал в рубке.

— Сэр, туман расходится, сэр…

А вот такие «чудачества» на корабле всячески поощрялись. Боцман Катанов, лучший рулевой минной дивизии, указал на расползающийся в стороны туман.

— Боцман, ты бы свой английский приберёг на потом. Защитничек! Катанов, независимо, пожал могучими плечами.

— Как туман быстро исчезает. Вы не находите это странным, Виктор Сергеевич? — уже капитан стал косвенно заступаться за подчинённых.

— И, право, странно, господа. Хотя я намеревался сказать не то. Батюшки! — выказал удивление Силин.

— А я, что вам говорил! Вон пляж, вон казаки, а вон — собор! — Капранов победно смотрел снизу вверх на старших офицеров.

Вид, который увидели перед собой моряки, был донельзя мирным…

— Своё это всё. И какое родное! — это вырвалось у капитана совершенно случайно, но он интуитивно почувствовал, что все их страхи и треволнения остались позади.

С мостика пошли один за другим приказы. Эсминец поставили на якорь, И «сарафанное» радио разнесло по кораблю новость об увольнениях на берег, так как немцев «тута нету». А Капранов с Николашей вымолили у капитана дозволение произвести салют из трёх холостых выстрелов.

— А давайте, — по-простому от капитана, а Силин смолчал.

Сыграли большой сбор. Команда построилась, одетая по-летнему, офицеры этого и не заметили. Командир объяснил ситуацию для подчинённых.

Бах, бах, бах. А потом, как стих переполох в станице, капитан первого ранга Вилькицкий Борис Андреевич ходил по обновлённому эсминцу «Летун» и удивлялся. И все забыли за взрыв под кормой.

Глава 13

— «Что за муть приснилась». Голова болела, тело занемело. Ещё бы спал — двенадцать часов. Купался я долго. Целое море воды извёл. И у меня был тройной заплыв кораблика из куска пемзы. Корабель пять раз мне в пупок тыкался. На улице застал вялую перебранку Борисова с ляльками.