Один плюс один - [201]

К. Ваншенкин

Лунный свет над страною рассеян,

Вдалеке ни села, ни огня,

Я сейчас покидаю Расею,

Я спешу, извините меня!

Говорю вам, как старому другу,

Вас нисколько ни в чем не виня:

Мне — в Нью-Йорк, вам — к Полярному кругу…

Я спешу, извините меня!

Мы когда-нибудь встретимся снова,

Кто — копейкой, кто — центом звеня,

Я — проездом с Канар, вы — с Ростова…

Я спешу, извините меня!

Над равниной прохладою веет,

В зарубежные дали маня,

Патриоты в цене на Бродвее…

Я спешу, извините меня!

Может быть, вы раскаетесь позже,

На карьере лопатой звеня,

Слыша эхо из Бельгии с Польшей:

«Я спешу, извините меня!»,

Замолчите, не надо, не спорьте,

На судьбу уже поздно пенять…

Я звоню вам из аэропорта,

Я спешу, извините меня!

Возвышенно-патриотическая песенка

Не пашу я и не сею,

Все страдаю за Расею,

От ее забот лысею,

От ее скорбей грущу.

Не вагоны разгружаю,

Не детишек я рожаю —

Беспокойство выражаю

И в грядущее тащу.

Не по щучьему веленью,

Не по волеизъявленью,

Я борюсь с душевной ленью,

С надругательством судьбы —

Я бы как бы весь бы встал бы,

Я бы как бы всем бы дал бы,

Я бы надолбы да дамбы,

Я бы эх бы да кабы,

Мне бы, значит, зов трубы —

Уж я вам бы напахал бы!

Фантастическое допущение

Допустим, ты — пришелец жукоглазый,

Со жвалами, в хитиновом покрове,

Рожденный на планете Ыбламаунт

В созвездии Нелепо-ли-намбяше,

И, ветром галактическим несомый,

На био-крио-трио-звездолете

К нам в мегаполис тупо залетевший,

Как залетает дура-малолетка,

Поверив ослепительному мачо.

Допустим, ты родился при Иване

Не Грозном и не Третьем — Годунове,

Хоть никаких Иванов Годуновых

В истории отнюдь не наблюдалось,

А тут, гляди, взяло и наблюлось.

И с этой исторической развилки,

Чудес в ассортименте стартовало:

Отечество без каверз процветает,

Америка накрылась медным тазом,

И в космос полетели москали.

Допустим, ты — король подземных эльфов,

Гномья лесного принц и канцлер орков,

Ты — посох мага, ты — топор героя,

Ты — болт из потайного арбалета,

И артефакт чудесный — тоже ты.

Вокруг тебя империи трясутся,

На кладбищах пируют некроманты,

Сражаются друг с другом кто попало,

А ты им и руки не подаешь,

Поскольку и велик, и бесподобен.

Допустим, ты — фантаст-недописатель,

Который допускает то и это,

Воображает множество безделиц,

Придумывает массу несуразиц

И кучу зарабатывает денег

Таким своим извилистым талантом.

Нет, денег мы, пожалуй, не допустим —

Уж больно фантастично допущенье.

Но в остальном…

Еврейская романтическая

Говорит Абраму Сара,

Исхудавшая с лица:

— Мне бы юного гусара,

Чтобы тройка у крыльца,

Мне б не скука-синагога,

А цыганский тарарам…

— Тарама будет много, —

Обещает ей Абрам.

Говорит Абраму Сара,

Располневшая с торца:

— Мне б лихого комиссара,

Мне б в кожанке молодца!

Маузер — не поц на идиш,

Продразверстка по дворам…

— Разверстаю в лучшем виде, —

Обещает ей Абрам.

Говорит Абраму Сара,

Разобидевшись в сердцах:

— Мне пиры бы Валтасара,

Ламца-дрица-оп-ца-ца,

Клеопатрины затейки

Да сады Семирамид…

— Чай допей да пропотей-ка! —

Ей Абраша говорит.

Говорит Абраму Сара,

Вся, как к Пейсаху маца:

— Да и ты еще не старый,

Если тронуть слегонца.

Что гусары-комиссары? —

Чистый цурес, стыд и срам,

Сексуальные корсары…

То ли дело мой Абрам!

* * *

У стиха с размером плохо,

Да и с рифмою беда,

Поздно плакать, поздно охать —

Не годится никуда.

Полумертвый, неглиже,

Ляжет он, как в гроб, в ЖЖ —

Приходите, тети-дяди,

Полюбуйтеся уже!

Мудрость

Кто к дебилам толерантен,

Тот однажды станет Буддой,

Доберется до нирваны,

Внидет в царствие небес.

Кто терпим к трамвайным хамам,

Обретет корзину счастья,

Станет чудом благовонным,

Подчинит себе астрал.

Кто душою к идиотам

Преклонится, не лукавя,

Тот познает сущность Дао

И прославится в веках.

Если спросите, откуда

Я узнал такие вещи,

Я отвечу: с детства знаю,

Ибо мне не повезло.

Ненавижу идиотов,

Не терплю трамвайных хамов,

Плохо отношусь к дебилам

И сержусь на дураков.

Раз я весь несовершенен,

На ножах с Великим Дао,

И не Будда я ни разу —

Значит, вот причина бед!

Фэнтези

Четвертые сутки пылает граница,

Рассвет над Мордором и мрачен, и хмур,

Раздайте секиры, поручик Эльфицын,

Корнет Чародейкин, налейте здравур!

В преддверии боя сидим и вздыхаем,

Чего потеряли, того уже нет,

А в Мории нашей сидят Урук-хаи

И гномочек наших ведут в кабинет!

Взлетает над троллем ручная граната,

Хоронятся орки под каждым кустом…

Поручик Эльфицын, а может, не надо?

Зачем нам, поручик, шестнадцатый том?

Кризис

Пока не требует поэта

К священной жертве Аполлон,

Во тьму уютного клозета

Он с головою погружен,

Укрыт от бури и волненья,

Спустив прелестные штаны,

Он ищет мига вдохновенья

В объятьях влажной тишины.

Явись, пленительная Муза!

Вспои Зевесова орла!

Лауреат и член Союза

Вчера пил водку из горла,

Ел трюфеля и ананасы,

Икрой закусывал коньяк,

И вот властителю Парнаса

Никак… Все поняли? — никак.

Увяли ямбы и хореи,

Переварились суп и плов,

Ушли арийцы и евреи,

Остыл желудок и апломб.

Поэт! В глухой тоске запора

Лови мучительность грозы,

Рожденье истин в недрах спора,

Вопль Амалфеевой козы,

Романтику ночной Гренады,

Тоску последнего «прости…»

Пускай не льется то, что надо,

Зато рекою льется стих.

Доска

Ах тоска, моя тоска

Нетривиальная —

Вижу, вот моя доска

Мемориальная,

Над подъездом — барельеф

С чеканной мордою:

Дескать, жил такой Олег,