Один неверный шаг - [9]

– Без надобности, – сказала я. – Есть бумага и карандаш?

– Найдем, – он пошарил в столе, положил передо мной лист бумаги и несколько карандашей, я придвинулась ближе к столу и набросала портрет. Валера наблюдал за этим со все возрастающим интересом. Не выдержал и встал за моей спиной, нависая слева. Это раздражало, но я предпочла помалкивать. Примерно через полчаса портрет был готов.

– Как-то так, – сказала я, протягивая ему лист бумаги.

– Впечатляет, – покачал он головой. – Профессиональная память на лица?

– Ага. Клиенткам нравится, когда их узнают…

– Есть какие-нибудь соображения по поводу этой девицы? – разглядывая портрет, спросил Валера.

– Ребенок не ее, может, племянник, или она работает няней.

– Почему ты так решила? – заинтересовался он.

– Слишком молода. Ей лет двадцать, но не это главное: мамашки ведут себя иначе.

– Если она гуляла с ребенком на детской площадке, можно предположить, что живет по соседству.

– Логично. Коляска легкая, а ребенок еще совсем маленький, год или чуть больше.

– Что это значит?

– Такая коляска не предназначена для долгих прогулок, в ней спать неудобно.

– Выходит, искать надо в ближайших домах.

– Попробуй. Для долгих прогулок коляска не годится, зато очень удобна, если намереваешься воспользоваться общественным транспортом, собирается просто и быстро, а главное – легкая. В одной руке ребенок, в другой коляска. Следовательно, девушка могла приехать с другого конца города.

– Кто б ты ни была, а мне с тобой здорово повезло, – улыбнулся Валера. – Я всех этих премудростей даже не знал. Если честно, работенка сыщика для меня в диковинку. Охрана объектов и все такое, собрать информацию по своим каналам – это пожалуйста. – «Вот это как раз и скверно», – подумала я, а Валера продолжил: – Если она работает няней, есть шанс, что устраивалась через фирму по найму персонала. Их в городе не так много. Возможно, в одной из них ее вспомнят, а если она болталась на площадке не случайно, то, скорее всего, устроилась няней совсем недавно. В этом случае шансы возрастают. Сделаю ксерокопии рисунка и пошлю ребят… – он заметно приободрился, кивнул мне. – Тебя домой отвезти?

– Лучше на работу. Хозяйка у меня – чистое золото, но злоупотреблять чужой добротой не стоит. Кстати, что ты ей наплел?

– Представился майором следственного комитета, ты – важный свидетель и все такое… Короче, дело государственной важности.

– Чего ж майором? Ты выглядишь полковником.

– Не отгадала, всего лишь подполковник, пуля-дура прошла в сантиметре от сердца, вот и решил, обойдусь без высоких чинов, зато поживу подольше.

– Разумно.

Он сделал копии портрета и рысью направился к двери. Когда мы садились в машину, раздался веселый мотивчик его мобильного.

– Да, Аркадий Петрович. Есть кое-какие зацепки. Юля нам очень помогла. Уверен, к вечеру смогу доложить о результатах. – Я смотрела в окно, Валера, сидя рядом, наблюдал за мной. – О чем задумалась? – спросил через некоторое время. Я кивнула на водителя, который целиком сосредоточился на дороге. – Ребята в курсе того, что происходит, так что…

– Это и скверно.

– Не понял, – нахмурился он.

– Если похититель узнает, чем вы заняты…

– В своих парнях я уверен на все сто. Люди проверенные и держать язык за зубами умеют. Кстати, как у тебя с этим делом? Надеюсь, объяснять не надо…

– Не надо, – перебила я. – А похититель может наблюдать за вами или среди ваших дружком обзавелся.

– Я же сказал, в своих людях не сомневаюсь.

– Подполковник, ты не на войне, здесь другие правила, это там все просто, свои те, что с тобой в одном окопе…

– Давай, давай, поучи меня жизни, – разозлился он.

– В последнее время у вас ничего странного не происходило? – не унималась я.

– В смысле?

– Угрозы, подметные письма, как я полагаю, не в ходу. Может, уволили кого, и он затаил обиду?

– Тебе не дает покоя тот факт, что Ромка пошел с незнакомым человеком?

– Не дает.

– И что делать прикажешь? Проверять, где находился каждый из тех, кто хоть раз общался с ребенком?

– Неплохо бы. Только сделать это надо тихо и быстро. Ромка ходит в детский сад, или у него есть няня?

– И в детский сад ходит, и няня есть. Работает у них три года. Она с Украины, здесь ни родни, ни близких друзей. Ей пятьдесят, замужем не была… порядочная, добрая. Детский сад частный, из дорогих, кто попало туда своих детей не водит. Домработница у Аркадия служит одиннадцать лет, еще до его женитьбы устроилась. Недавно мужа похоронила, бездетная. Ромку очень любит, он ей вместо внука. Родителей Аркадия ты, надеюсь, не подозреваешь?

– А у Аллы родители где живут?

– Отец их оставил, мать умерла незадолго до их свадьбы. Рак. Аркадий в Израиль ее отправлял, в клинику, надеялся, помогут, сказали, слишком поздно. Есть подруги, близких – две, обе незамужние. Общие друзья. Кого прикажешь подозревать?

– Всех, – вздохнула я. – У подруг могут быть приятели. Не всем в радость лицезреть чужое богатство.

– Ты же понимаешь, за сутки мы не успеем всех проверить, – совсем другим тоном произнес он.

– Надо попытаться. Если пацан пошел к нему добровольно, это кто-то из своих.

Мы подъехали к салону, и я поспешила покинуть машину. Валера махнул мне рукой на прощание. Джип сорвался с места, а я немного постояла, глядя ему вслед.