Один неверный шаг - [27]

Уин посмотрел на Майрона, пытавшегося скрыть свое удивление. Майрон часто здесь ночевал, даже держал кой-какую одежду и туалетные принадлежности, но с таким предложением Уин раньше никогда не выступал. Он яро защищал свою независимость.

Бренда согласно кивнула и поблагодарила.

– Есть только одна возможная проблема, – заметил Уин, – моя частная жизнь.

Ого!

– Я привожу сюда значительное число дам для самых разных целей, – продолжил он. – Иногда сразу несколько. Порой я их фотографирую. Это вас беспокоит?

– Отнюдь, – ответила девушка. – Если и мне будет позволено приглашать сюда мужчин.

Майрон закашлялся. Уин остался невозмутимым.

– Разумеется. Камера в шкафу.

– Треножник имеется? – поинтересовалась Бренда.

Майрон раскрыл рот.

– Нет проблем, – заметил Уин.

– Умница. – Бренда улыбнулась. – Спокойной ночи, ребята.

Когда она ушла, Уин взглянул на Майрона.

– Уже можешь закрыть рот, – посоветовал он ему.

Уин налил себе коньяку.

– Так какую деловую проблему ты собрался обсуждать?

– Речь идет об Эсперанце, – сказал Майрон. – Она хочет стать партнером.

– Да, я знаю.

– Она тебе сказала?

Уин покрутил напиток в рюмке.

– Она со мной советовалась. В основном по поводу, как это устроить. С юридической точки зрения.

– И ты мне ничего не сказал?

Уин не ответил. Все и так очевидно. А Уин ненавидел говорить очевидные вещи.

– Хочешь Йо-Хо?

Майрон отрицательно покачал головой.

– По правде говоря, я не знаю, что с этим делать.

– Понятно. Ты продолжаешь тянуть.

– Она тебе и это сказала?

Уин взглянул на него.

– Ты же ее знаешь, Эсперанца такого не скажет.

Майрон кивнул. Он и в самом деле знал.

– Слушай, она – мой друг…

– Поправка, – перебил Уин. – Она – твой лучший друг. Возможно, даже лучший, чем я. Но сейчас надо помнить о другом: Эсперанца всего лишь служащая, причем великолепная. И, принимая решение, ты должен забыть о дружбе. Ради себя и ради нее.

Майрон снова кивнул.

– Да, ты прав. И я понимаю, как ей пришлось. Она со мной с самого начала. Трудилась изо всех сил. Кончила юридическую школу.

– Но?

– Но партнерство? Я бы с радостью ее повысил, дал бы ей собственный офис, большую ответственность, даже долю в прибыли. Но она не примет. Желает стать партнером.

– Она сказала почему?

– Ага, – признался Майрон.

– Так почему?

– Она не хочет работать на кого-то. Вот и все. Даже на меня. Ее отец всю жизнь занимался физической работой на всяких поганцев. Мать мыла чужие полы. Возможно, родители трудились у всяких уродов. Эсперанца поклялась, что когда-нибудь будет работать только на себя.

– Ясненько, – заметил Уин.

– И я ее понимаю. Кто бы не хотел на ее месте? Забудь о нашей дружбе. Забудь, что я люблю Эсперанцу как сестру. Я ведь хороший босс. Даже она должна это признать.

Уин отпил глоток коньяка.

– Но совершенно очевидно, что ей этого недостаточно.

– И что же мне делать? Сдаться? Из партнерства между друзьями или членами семьи никогда не выходит ничего путного. Никогда. Все очень просто. Деньги портят любые взаимоотношения. Взять нас с тобой, наши дела тесно связаны, но мы независимы друг от друга. Вот почему нам все удается. Схожие цели, вот и все. Деньги нас не связывают. Я знаю массу дружеских и деловых отношений, которые были разрушены из-за партнерства. Мои брат и отец, например, до сих пор не разговаривают. Я не хочу, чтобы с нами это случилось.

– Ты все объяснил Эсперанце?

Майрон покачал головой.

– Она дала мне неделю на решение. Потом Эсперанца уйдет.

– Трудно тебе приходится, – посочувствовал Уин.

– Есть предложения?

– Никаких, – признался Уин и улыбнулся.

– Что?

– Твои доводы, – объяснил Уин. – В них есть доля иронии.

– Как это?

– Ты ведь веришь в брак, семью, моногамию и всю эту чушь, верно?

– Ну и что?

– Ты веришь, что надо растить детей, огораживать участок, ставить столб с баскетбольной корзиной во дворе, учить детей играть в футбол, водить на уроки танцев, и все остальное.

– Я спрашиваю, ну и что?

Уин развел руками.

– Ну а я начну утверждать, что из браков никогда не выходит ничего путного. Они неизбежно ведут к разводу или разочарованию или, по меньшей мере, к крушению надежд, возникает горький осадок и раздражение. И тоже готов привести в пример мою семью.

– Это не одно и то же, Уин.

– Да, я это понимаю. Но все дело в том, что мы рассматриваем факты с точки зрения нашего опыта. У тебя была прекрасная семья, вот ты и веришь во все это. У меня же все наоборот.

Майрон скорчил гримасу.

– Думаешь, ты мне помог?

– Господи, разумеется, нет. Но я люблю пофилософствовать. – Уин взял в руки пульт дистанционного управления и включил телевизор. Показывали «Мэри Тейлор Мур». Они добавили в свои рюмки коньяка и уселись смотреть. Уин отпил еще глоток, щеки его порозовели. – Может, Лу Грант подскажет тебе ответ.

* * *

Не подсказал. Майрон представил себе, что бы вышло, обращайся он с Эсперанцей так, как Лу с Мэри. Даже если бы Диаз была в хорошем настроении, она, скорее всего, повыдирала бы ему все волосы.

Пора спать. По дороге в свою комнату Майрон заглянул к Бренде. Она сидела в позе «лотоса» на старинной кровати и читала учебник. Майрон несколько секунд наблюдал за ней. Лицо спокойное, как тогда, на площадке. На Бренде была байковая пижама, кожа еще слегка влажная после душа, волосы замотаны полотенцем.