Один на один - [13]

– Подожди… – горячая рука опустилась ей на плечо, прожигая тонкую ткань пиджака. – Давай, я попробую…

Егор помог ей встать, а сам опустился на корточки перед ней. Секундная манипуляция уверенными пальцами, и настырный узел развязан. Он распутал шнурок и на второй туфле, а потом помог снять их и подал тапочки.

Маша чувствовала, как слегка кружиться голова. Что если сейчас он встанет, окажется так близко от нее… и она потеряет сознание? Да что же это такое?!

Она наблюдала, как он поднимается с корточек. Каждой клеточкой своего тела ощущала его мощь и тепло. Жар внизу живота усиливался, превращаясь в нестерпимый. Он растекался по всему телу, заставляя подгибаться коленки, делая тело вялым, а ноги ватными. Как загипнотизированная, Маша проследовала взглядом за его лицом, пока не окунулась в его глаза, которые сейчас были такими!.. Егор смотрел в упор на нее, находясь так близко, что считанные миллиметры отделяли их друг от друга, не позволяли их телам соприкоснуться. Его взгляд спрашивал и настаивал одновременно. Разве нужно просить, когда она так хочет?..

– Надо накормить тебя ужином, – вдруг проговорил он, и голос его прозвучал пугающе низко и хрипло.

– Нет, – одними губами ответила она. Ее голос и вовсе пропал от волнения.

Она голодна, еще как. Но не та пища ей сейчас требуется. Она хочет насытиться им! Ни о чем другом она даже думать не может.

Как же медленно он склоняется к ее губам! Она уже не может терпеть, губы покалывает… Еще чуть-чуть, и она набросится на него сама.

Когда Егор накрыл ее губы своими, Маше показалось, что все вокруг перестало существовать. Она отключилась от всего, сосредоточившись на поцелуе, впитывая его в себя, окутанная его теплом и запахом… Когда он снял пиджак? Теперь его руки гладили ее по спине сквозь тонкую ткань блузки, касаясь шеи, зарываясь в волосы. А губы продолжали целовать. Что творил его язык?! Он проникал в глубинные впадинки ее рта, исследовал, дразнил… Никто в жизни ее не целовал так. Лишь на короткий миг он отрывался от ее губ, чтобы заглянуть в глаза и покрыть поцелуями лицо.

Она испытывала жгучую потребность прикоснуться к его обнаженному телу. Ей уже было недостаточно шеи, за которую она обнимала его и прижимала к себе. Руки сами потянули рубашку из джинсов. Ладони почувствовали себя дома, коснувшись гладкой кожи спины. Едва уловимая мысль мелькнула в голове, но тут же улетучилась под новым натиском его губ, так и не успев зародиться.

Она гладила его спину, плечи, пока он прижимался губами к ключичной впадинке и расстегивал маленькие пуговицы на ее блузке. Черт бы побрал эту блузку, на которой пуговиц больше, чем звезд на небе, и в добавок они мелкие, в форме жемчужин.

Стоять и дальше в коридоре не было сил, как и ждать, когда сможет почувствовать его всего – без одежды. Сможет оказаться один на один со всепоглощающей страстью. Маша вынуждена была прервать поцелуй.

– Пойдем в спальню… – с трудом проговорила она, чувствуя, как перехватывает дыхание от желания в его глазах. Пальцы ее, в это время расстегивали злосчастные пуговицы. Последние она уже практически оторвала и сбросила, наконец, блузку прямо на пол, оставшись перед Егором в одном кружевном бюстгальтере.

Взяв его за руку, она направилась в спальню. Наспех сдернула покрывало с кровати. Следом на пол полетело одеяло… Ничего не должно мешать. Была бы ее воля, занялась бы с ним любовью в воздухе, чтобы не чувствовать даже прикосновения простыни.

Егор остановил ее, когда она взялась за пояс брюк, в попытке освободиться и от них. Он завел ее руки за спину, лаская спину и живот, рождая стаи мурашек. Застежка на брюках поддалась без труда. Страсть Машу затопила до такой степени, что она без тени стыда наблюдала, как медленно скользит костюмная ткань вниз, подчиняясь его ладоням. Большими пальцами он гладил внутреннюю поверхность ее бедра, отчего внизу живота нетерпимо пульсировало, заставляя Машу постанывать и выгибаться.

Переступив через брюки, превратившиеся в небрежную груду материи, она осталась перед ним в одном белье. Он не торопился раздевать ее дальше, вместо этого снова приник к губам.

Бюстгальтер последовал за брюками, когда Маша была поглощена поцелуем. Опомнилась только тогда, когда грудь ее удобно угнездилась в его ладонях, а большие пальцы принялись терзать соски мимолетными касаниями и поглаживаниями. Егор склонился и накрыл сосок губами. Из горла Маши невольно вырвался стон, а спина сама выгнулась от чувственного наслаждения. Сейчас она себя чувствовала самкой, которая готова на все, лишь бы заманить самца в свои сети. Она чувствовала, как сочиться ее плоть, как мешает тонкая ткань трусиков. Как же ей хотелось ощутить его в себе, заполнить себя им…

Но Егор не спешил. Не переставая терзать губами грудь, поочередно припадая к соскам, он мягко надавил ей на плечи и опустил на кровать. Маша почувствовала, как по телу пробежал сиротливый холодок, когда он оставил ее на минуту, лишь для того чтобы сбросить с себя одежду. Конечно! Ему она мешала так же, как и ей ее. Она протянула руки, в попытке притянуть его, уже полностью обнаженного, к себе. С вожделением заметила, что плоть его уже восстала и готова ринуться в бой. Но не тут-то было! Егор отвел ее руки в стороны, поцелуем заглушив возмущение. От губ он принялся прокладывать дорожку вниз. Что он с ней делал. Слаще этой пытки она не испытывала никогда в жизни. Он дразнил ее языком, обводя им вокруг сосков, не касаясь самых кончиков, которые так мечтали об этом. Рука его блуждала по животу, дотрагиваясь до кружевной кромки трусиков, проникая под них кончиками пальцев… Потом снова возвращалась к груди, заставляя Машу извиваться и просить о большем.