Один на льдине - [4]

— Тебе не кажется, что вас всех залакшали по вине Власа?

— Почему ты так думаешь?

— Потому что вас менты быстро поймали, а он ушел, не попав в их сети. Не был ли он с ними в сговоре?

— Ты что-то, Дикий, загнул не туда. Подозревать Власа в чем-то плохом — себя не уважать!

— Я не подозреваю его, но некоторые сомнения есть…

— Ты удивляешься, почему менты Власа вместе с нами не замели, а я этому не удивляюсь.

— Ты так ему доверяешь?

— С его башкой и способностями его вообще никогда бы не поймали. Я ему благодарен за то, что он одного из нашей семьи смог не только защитить, но и не дал ментам посадить вместе с нами.

— Кого же?

— Его теперешнюю жену, сестру моего двоюродного брата. Он умный, а я дурак. Я могу побить тебя за то, что ты плохо говоришь о Власе, хотя знаю, что твои шестерки меня за это пришьют. Я доказываю всем свою правоту с помощью кулаков, а Влас добивается своего с помощью ума. Вы все скоро сможете в этом убедиться. Правда, если нет другого выхода, он может за себя постоять и с помощью кулаков. Не зря же он служил в морской пехоте. Я с ним не дрался и драться не собираюсь, но метко стрелять и драться, как он, мало кто в нашей хате сможет. Я тебе забыл сказать, что Влас — побратим моего двоюродного брата, с которым он сидел в колонии. Он Власа так уважает, что разрешил своей родной сестре выйти за него замуж. Так что мы с Власом повязаны одной веревочкой. Если можно, сделай так, чтобы он попал в наш семнадцатый отряд.

— Теперь я знаю, что вы за птицы! Не куриной, а орлиной породы! Постараюсь вас поселить в одном бараке.

Камбот понял, что Дикий остался доволен разговором, — на прощание он угостил его чаем.

Но как бы ни успокоил Дикого результат состоявшейся беседы, полного доверия Влас пока у него не вызывал. Вопросы без ответа еще оставались.

Дикий решил испытать Власа, проверить, как говорят зеки, на вшивость, и только после такой проверки он мог сделать окончательный вывод: благонадежен Влас или нет.

В предстоящем эксперименте Власу отводилась не последняя роль. А Дикий смог бы не только проверить Власа, но и наказать зека, к которому он испытывал неприязнь и с которым не имел права враждовать открыто.

Глава третья

Эксперимент Дикого

Почему хищные рыбы живут дольше

плотвы? Потому что, съев свою жертву,

они держат язык за зубами.

Автор

Дикий относил себя к старой, проверенной гвардии законников. Ему было сорок лет, из которых семнадцать пришлось проторчать в зоне. Придерживался воровских правил: не жениться, не копить деньги. Однако реальная жизнь заставила его пересмотреть некоторые принципы. Он стал потихоньку сколачивать капитал на черный день, думая о старости и ее обеспечении. На пенсию и на заботу государства ему надеяться не приходилось. Правда, до старости ему было еще далеко, но иметь свободный капитал и ни от кого не зависеть было его сокровенным желанием, которое он в меру своих сил и возможностей претворял в жизнь. В колонии у него для этого были самые благоприятные условия. Как положенец, он распоряжался как общей, так и специальной общаковой кассой, которая постоянно пополнялась: иногда за счет зеков, иногда были внешние поступления. Если умно вести бухгалтерию общака — а Дикий в совершенстве овладел этой практикой, — то некоторую утечку средств в его личный карман никто из его близкого окружения пока не замечал, да и вряд ли когда заметит.

Дикий понимал, что рискует, злоупотребляя своим положением, поэтому химичил осторожно и, главное, не наглел. Если его личный интерес сталкивался с интересами братвы, он без раздумий ставил на первое место интересы зеков. Вот почему его авторитет среди братвы был высок и непререкаем.

В зоне знали, что Дикий не женат, что у него нет недвижимости, что он даже своим престарелым родителям не помогал, а они, несмотря на это, продолжали его навещать. Поэтому заключенные считали, что он живет только их интересами.

Пока законники типа Дикого парились в зоне, на воле шустряки из молодых воров, как классные портные, перекроили все нормы воровского закона так, как хотелось им. Даже семнадцатилетних пацанов стали теперь принимать в законники. Среди законников новой волны появились и такие, у которых не было ни одной судимости, и запаха параши они, естественно, и не нюхали.

Поэтому даже в перекроенном для них воровском законе они не разбирались и вытворяли все, что им заблагорассудится. За такие вольности лет пятнадцать назад их немедленно отправили бы в курятник. Теперь же их приходилось терпеть и даже считаться с их мнением, когда на сходке нужно было принять какое-нибудь важное решение.

Законников, ставших таковыми благодаря поддержке покровителей, Дикий не уважал и боролся с ними весьма оригинально. В открытую он с ними не враждовал, не спорил и свою неприязнь не проявлял, отлично понимая, что «золотая молодежь» с помощью своих боссов быстро скрутит ему рога: может убить, или заложить администрации, или устроить такую подлянку, что его жизнь превратится в ад. Поэтому, как только у него появлялась возможность, он сталкивал лбами туфтовых законников из кавказцев, которых презрительно называли лаврушниками, с козырными — те знали воровской закон и умели постоять за себя.