Один на льдине - [4]
Это был второй коммунист в хромовых сапогах, после уличкома, с которым жизнь столкнула меня, мальца. И столкнула на подножке трамвая.
Теперь эта улица называется улицей Свободы.
Тогда она была улицей Ленина.
И по этой улице Ленина пустили к Первому Мая первый в городе трамвай. Событие для Конотопа эпохальное. Такого чудища, как трамвай обыватель Конотопа не видывал. Это событие было похоже, может быть, на пуск первой линии метрополитена в Москве, когда собирается неисчислимая толпа, произносятся речи и на глазах обнадеженных ощутимостью светлого будущего людей сверкают слезы гордости и умиления: знай, де, наших! Все с цветами, все нарядные. Аккордеон играет. А уж детям-то как весело и у кого-то в кулачке медный алтын на проезд!
Все же пять лет строили трамвайную линию и вот оно — чудо о колесах!
Мне шесть лет.
Я в пальтишке с чужого плеча, перелицованном из солдатской шинели. Оно мне на вырост, до самых пят. Мне тоже весело, да алтына нет на билет. И я выждал свой час, который едва не стал для меня смертным.
У недалекого от нашей хаты железнодорожного переезда, где по вечерам после танцев вершились большие драки, трамвайный путь делал крутой поворот почти под прямым углом. И соответственно вагоновожатый снижал скорость по соображениям безопасности. И те, кто помнит эти трамваи, помнит и то, какими были в них дверцы. Они были вполовину человеческого роста и свободно отодвигались вдоль вагона. Можно было вскочить и спрыгнуть на малом ходу. Можно было ехать "на колбасе", прицепившись к вагону сзади, можно было прокатиться на подножке, держась за дверцу или легко отодвинуть ее и проскочить в тамбур.
И я на этом повороте вскочил на подножку, открыл дверцу и всунулся внутрь. Но тут же получил удар в лицо ментовским кованым сапогом капитана Кислицы, который устроил засаду на таких, как я, безбилетных.
А впереди пути раздваиваются — там стрелка. Если попадешь на стрелочный перевод, то все твои косточки будут перемолоты. И меня тянет уже в этот железные жернова за длинную полу пальто, которая зацепились за боковой щит, укрывающий колеса трамвая, тянет вдоль всего пути к стрелке, где рельсы расходятся. Кто-то в трамвае понял что происходит и закричал, что ребенка тянет под стрелку. Потом закричали все и вагоновожатый — хорошо скорость была невелика! — остановил трамвай.
И вот я грязный и окровавленный иду домой. Мне стыдно. Я помню это жгучее чувство стыда. Чего же я стыдился? Своей неудачи? Своего внешнего вида? Унижения?.. Может быть, мне было стыдно за взрослого человека в офицерских погонах, который так понимал свой служебный долг? Вряд ли. Наверное, мне стыдно было идти к маме в испорченном пальто, сгоношить которое ей стоило немалых трудов. Когда я впервые прочел у Есенина:
"…И навстречу испуганной маме
Я цедил сквозь разбитый рот:
"Ничего… Я споткнулся о камень…
Это к завтрему все заживет…"
Я не в первый уже раз вспомнил эту детскую обиду. Как бы то ни было, но если уж говорить о колее, по которой меня тащила судьба к очередной стрелке, то и без психоаналитика можно выстроить причинно- следственную цепочку. И первой причиной, толчком к моей будущей мошеннической деятельности в личине "капитана Аристова", к моим путешествиям по стране с поддельными билетами особо важной персоны был именно тот случай из детства. Моя "любовь — ненависть" к военной форме и подсознательное ощущение своей мизерности перед жерновами власти, жалость к маме и желание сделать ее счастливой и гордой — все это теснейшим образом переплелось в сознании и превратило мою жизнь в смертельно опасную игру. А игра стала полной мучений жизнью.
И тот проезд "зайцем" на первом конотопском трамвае, возможно, в большой степени определил ход моей жизни. Сколько я объездил потом тысяч километров в полном комфорте мягких вагонов и холуйствующими перед моими поддельными литерными документами проводниками! Похоже, я по-детски, с наслаждением мстил властям в лице участкового Кислицы, за то, что они так жестоки к людям с мозолями на руках.
Я сладко ненавидел и презирал физический труд, невольно уподобившись им, властям предержащим. Но в отличие от них, я заплатил за это годами каторжного бытия.
И очень прошу вдумчивого читателя запомнить эту предысторию для правильного понимания психологического подтекста моих последующих проделок.
Что же касается капитана Кислицы, то судьба его вознаградила за песье рвение: капитанский труп нашли однажды утром насаженным за подбородок на штырь металлической ограды паровозоремонтного завода. Так расправились работяги с этим мерзавцем. А мой трамвай еще стучит по рельсам…
И я до сих пор люблю этот, стотысячный при всех властях городок. Объехав полмира, и давно уже проживая в Москве, я тянусь туда летом. Наверное, потому, что я остаюсь украинцем. Я готов писать о Конотопе без конца, дни и ночи. Там, как всякий мальчишка, я впервые страдал, любил, дрался, голодал и тонул, вдыхал неповторимый густой запах его цветов и слушал мистический лепет листвы многовековых деревьев.
В известной многим по украинской классике повести "Конотопская ведьма" Квитко — Основьяненко писал, что это город, где обретаются бесы всех мастей, заполненный ведьмами и ведьмаками, прорицателями, колдунами и гадалками. Не знаю: крестила ли меня мама, потому что в оккупированном фашистами городе не было ни одной православной церкви. Может, потому с детства каким-то болезненным ознобом отзывался во мне сумеречный шелест конотопских деревьев. Особенно с наступлением ночи, когда ни света, ни огонька.
Город терроризируют уличные банды подростков. Но беда не приходит одна. В городе действует – под прикрытием работников милиции – хорошо организованный наркокартель. Но и это не все. Городом руководит коррумпированный мэр.Безнадежную ситуацию пытаются переломить журналистка Ланцева и майор милиции Булыкин. Ланцевой удается освободить из заключения бывшего главаря банды Радаева, которого Булыкин когда-то «сажал». Теперь их трое…Сюжет только внешне незатейлив. Ближе к развязке выясняется, что у некоторых персонажей два лица, а законченный негодяй не так уж безнадежен.Этот детектив можно назвать социальным.
Никак не думал бывший спецназовец Глеб Кожухов, что станет преступником. Мало того – убийцей… После увольнения из армии Кожухов зарабатывал на жизнь тем, что с напарником перегонял автомобили с Дальнего Востока на Урал. На трассе на них напали четверо отморозков, и, защищаясь, бывший спец застрелил их всех. А потом и напарника, который вдруг начал шантажировать Глеба, угрожая сдать его милиции… Отсидев, Кожухов вышел на волю с единственным желанием – отомстить этому жестокому миру…
В книге мы снова встретимся со следователем прокуратуры Сергеем Рябининым, известным нам теперь не только по литературным произведениям, по и телефильму «Переступить черту», снятому по роману «Долгое дело». Повесть «Дьявольское биополе» еще ждет своего сценариста. К этому присоединяются и все многочисленные любители психологического детектива.
…Ему не повезло. И в самом деле, зачем тертому во всех возможных переделках и прошедшему через ВСЕ возможные «горячие точки» бывшему спецназовцу, втянутому в не слишком-то чистый бизнес перегона иномарок, подбирать на дороге странную девчонку по кличке Хиппоза? Только-то и хотел – не скучать в дороге. А теперь? А теперь он – в самом центре паутины криминальных интриг. Интриг, непонятным, немыслимым образом связанных как с его юной попутчицей, так и с его «работой». Интриг, цель которых он должен отследить до конца… если, конечно, хочет выжить.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.