Один из Шестнадцати - [68]

— В космосе все иначе, Владимир Михайлович, уж простите за банальность, — начал объяснять Королев. — И там маневры ничем, кроме топлива, не ограничены. Шесть степеней свободы, то есть вращение по трем осям и движение по ним же, поэтому ручек две. Правая называется РУО, или ручка управления ориентацией, то есть, вращением. Левая — РУД, ручка управления движением, позволяет перемещаться в нужном направлении. Хотите попробовать?

— Если положено, то хотим, — твердо ответил Комаров, не раздумывая ни секунды.

— Отлично! — хлопнул в ладоши Главный. — Для начала, включим режим ручного управления. Владимир Михайлович, нажимайте: «ПРГ», тридцать, «ДА». Кнопки нажимайте чуть резче, со щелчком.

Осторожно и сосредоточенно, Комаров выполнил инструкцию, при этом каждое нажатие кнопок сопровождалось коротким электронным писком. В разделе «ПРГ» загорелись цифры «30».

— Программа тридцать, — пояснил Королев. — Теперь мы готовы напрямую управлять машиной. Попробуем вращение по тангажу. РУО, правая ручка, отклоняете вниз, держите 3 секунды и отпускаете.

Комаров осторожно взялся правой рукой за круглый наконечник и надавил вниз, стараясь контролировать ход и поймать момент, когда ручка встанет на упор. Результатом стали четко слышимые щелчки клапанов и громкое резкое шипение где-то снаружи аппарата. Не то, чтобы кто-то из летчиков испугался, но вздрогнули все. При этом закрепленные на соплах ленточки заметались, словно струйки огня.

— Это не настоящая работа двигателей, — успокоил всех Королев. — Иначе бы нас всех сдуло, да и топливо довольно ядовитое. Для испытаний у нас сжатый воздух. Сейчас Владимир Михайлович отклонил РУО вниз, за три секунды корабль набрал угловую скорость по тангажу и сейчас медленно поворачивается, будто мертвую петлю на одном месте делает. Предположим, мы развернулись на 180 градусов и хотим остановить вращение. Даем такой же импульс в противоположную сторону. Действуйте!

Легким, уверенным прикосновением Комаров сдвинул рукоятку вверх и, снова выждав три секунды нервного шипения, отпустил.

— Неторопливо, — заметил Валерий Быковский. — Как во сне.

— Тут вы ошибаетесь, — строго возразил Королев. — Не забывайте, что вы на орбите, скорость восемь километров в секунду! А если к Луне соберетесь, то больше одиннадцати! При этом, маневры должны быть строго выверенными, изменение скорости на пару метров в секунду через пол-витка «собьет» орбиту на несколько километров. Вот здесь ЭВМ вам и поможет.

— Да, про такое легко забыть, — согласился Комаров. — Интересно, чувствуется ли скорость на орбите.

— Невесомость, никаких ускорений нет, — задумчиво объяснил Королев, будто что-то вспоминая. — Если в иллюминатор не смотреть, то и не поймешь, что движешься. Но даже если выглянуть, то все равно, на такой огромной высоте скорость не чувствуется, словно над расстеленной картой плывешь.

— Вы прямо, будто сами там были, — без всякой подначки улыбнулся впечатленный Павел Попович. — Такие подробности рассказываете.

— Что, орелики, не верите? — Главный вдруг резко повеселел и улыбнулся, словно сбросил какое-то наваждение. — Зря, вот полетите, и сами увидите, что все так и будет! К тому же, многие умные люди уже много лет назад смогли многое предвидеть и предугадать. Мы пока знаем о космосе не так много, но все же несравненно больше, чем знал, к примеру, Циолковский, когда писал свою повесть «Вне Земли». Если кто-то из вас ее не читал, советую ознакомиться не откладывая, и тогда очень скоро сможете сами оценить его гений и дар предвидения…

Прервав импровизированное выступление, Королев понимающе улыбнулся своим слушателям. Он, конечно, все знал и видел сам. Пусть во сне, но как можно сомневаться в реальности этих картин? Ни один художник, ни один безумный мечтатель не в силах придумать такое… Зеленоватое южное сияние над затянутой в облачную сетку Новой Зеландией… Тонкая голубая линия заката над Западной Африкой, будто оранжевыми пятнами подсвечивающие окруженные тучами горы… Темно-синяя лента Нила на фоне красновато-желтой пустыни, просвечивающая через пылевую завесу… И огромный Каспий, как золотое зеркало отражающий огромную гриву закатного Солнца… А если отвернуться, закрыться от ярко освещенной Земли и вглядеться в черную пустоту, то одна за другой иголками засияют звезды, а когда глаза привыкнут к темноте, то будут их там висеть целые тучи…

Повинуясь указанием Королева, Комаров вбил в ЭВМ «нулевую» программу и уступил место Валерию Быковскому. Через полтора часа все шестеро побывали в корабле и уже начали неплохо осваиваться, особенно напирая на электронику. Такая оперативность не была чем-то необычным, ведь они были молоды и вполне восприимчивы к новшествам, да и отбирали в Отряд лучших из лучших не только по здоровью. Летчики уже довольно лихо перещелкивали программы, запоминали их номера, понарошку «маневрировали», расходуя сжатый воздух из шаробаллонов. От шипения уже никто не вздрагивал, но зато на звук подошли Феоктистов и Макаров, с удовольствием присоединившиеся к демонстрации новой техники. Вместе проштудировали дублирующую аналоговую систему ОВК, или особо важных команд, которые можно отдать кораблю вручную, если электроника заартачится. День незаметно перешел в вечер, а вечер, в свою очередь явно затягивался…