Один из Шестнадцати - [14]

— Ладно, — махнул рукой Мельников, устало потирая сморщенный лоб. — Ну и денек!.. Инопланетяне, живые покойники…

— Я тоже рад тебя видеть, — поддел Иван. — Но мы не сможем действовать эффективно, если у тебя остались сомнения или какие-то вопросы. Так что подумай до завтра, что еще я могу показать или сделать, чтобы снять малейшие сомнения у тебя, а главное — у Верховного. Если не будет доверия — нас в конце концов раскусят и накроют.

Пожилой академик вздохнул, признавая правоту Ивана. Доверие — очень ценный товар при любых обстоятельствах, а когда замешана такая тайна, то тем более.

— Ты, наверно, знаешь, что я не очень доверчивый тип, — медленно сказал он. — Но что бы про меня ни говорили всякие шарлатаны из Президиума, мозги у меня еще работают. И внушению я не поддаюсь, сам кого хочешь в бараний рог согну. Но когда ты мне все это показал…

— Не отторгается у тебя эта история, — выдал свое наблюдение Иван. — Слишком бредово, чтобы такое придумать?

— Не все бредово, — не согласился академик. — Особенно формулы. Вот где меня точно не обманешь, я каких только теорий не рецензировал. Да и своих работ у меня немало, но это… Пяток формул — и вся картина мироздания как на ладони…

— Ну, пока не всего мироздания, — скромно хмыкнул Иван. — Но, как мы с тобой согласились, триста лет развития физики как с куста. Такое в палате номер шесть не придумать. Я видел, как у тебя отношение переменилось после этого момента. Поэтому я даже не спрашивал, согласен ли ты взяться за это дело. Рад, что не ошибся в тебе изначально.

— Ну а кто бы отказался? — хитро улыбнулся Мельников. — Ну, прожил бы я еще лет десять-пятнадцать, постепенно отходя от дел и усыхая, как старый лимон, а потом что? Оградка на Ваганьково? Честно говоря, мне жутко надоело быть на виду и играть роль почетного академика. С умным видом проецировать, так сказать, свой моральный авторитет на окружающих. Нафиг надо! А тут настоящее дело, новые знания. Про прибавку к жизни я даже молчу.

— Все верно, — Иван дружески хлопнул его по плечу. — Соскучился ты по настоящему делу, Борька. Вот и займись. Честно говоря, я даже не знаю, кто бы смог тебя в этом деле заменить. Даже я сам вряд ли, тут не только ученый, тут администратор нужен… С этим у тебя все в порядке. А я так привык администрировать только самого себя, что уж лучше мне сосредоточиться на технике и сборе информации. Запомни, сейчас главное — тайна. Ты теперь посвящен, зацени торжество момента. Не проколись на какой-нибудь мелочи.

— Ну, ты уж совсем не задавайся, — в шутку обиделся Борис. — Время-то позднее, пора расходиться.

Иван молча кивнул и протянул руку. Борис Сергеевич, не раздумывая, ответил весьма крепким для его возраста рукопожатием, и Иван, не говоря ни слова, тихо удалился тем же путем, каким пришел. Через минуту беззвучно исчезли закрывавшие окна силовые мембраны, и теперь в квартире воцарилась совершенно обычная обстановка, будто ничего и не произошло.

Борис Сергеевич на автопилоте отнес на кухню грязную посуду, положил в посудомойку. Налил себе еще чаю и долго сидел, согревая ладони горячей чашкой. Если бы он сейчас выглянул в окно, то мог бы заметить сухощавого, но жилистого дедка лет шестидесяти в потертой джинсе, пробирающегося через дворы прочь от его дома…

Москва, Кремль, август 1957 года

Никита Сергеевич Хрущев очень любил ракеты и ракетчиков. И Королев ему очень нравился своей принципиальностью, пробивным характером, великолепным талантом организатора, а главное — искренностью убеждений, тем качеством, которым сам Никита Сергеевич совершенно не блистал. Вот и первой мыслью было — а не много ли на себя берет этот бывший вредитель и уголовник? Не стоит ли немного поприжать этого везунчика, который исполнил все, что обещал, в кратчайшие сроки и без серьезных аварий, да выдвинуть вперед кого-то из его замов? Ведь незаменимых людей у нас нет, как говорил Тот, кого теперь и сам Хрущев боялся называть по имени? Ведь слишком многие из тех, кто помнит Его живым продолжают ходить по тем же коридорам и сидеть в тех же кабинетах. И все они, как один, в ужасе просыпаются по ночам, когда им мерещится, будто скрипнула дверь все еще пустующего кабинета…

Мысль поприжать Королева, к чести Никиты Сергеевича, он отбросил сразу, просто потому, что знал — ошибался Хозяин, есть незаменимые люди. У нас сейчас целые КБ и институты незаменимых людей. Кем мы заменим Курчатова с Келдышем? Королев с его Советом Главных из той же оперы, ибо нельзя, некем заменить этого ракетного проповедника с его апостолами (от такой богохульной ереси даже пламенный ленинец товарищ Хрущев мысленно содрогнулся). Но это было правдой, и он это знал! Откуда? Ну, не рассказывать же…

Он также знал, что ядерный паритет с Америкой — это мечта и на данный момент блеф чистой воды. Он достижим, но не сегодня, а лет через десять, и автором тех боевых ракет будет вовсе не Королев. Нужно очень постараться и продержаться эти годы, не допустив большой войны, а дальше будем иметь хреновый, но паритет, и такой прямой угрозы первого удара уже не будет. Обычные вооружения придется резать, но не совсем так, как он представлял это раньше. Нужно чуть ослабить напряженность в Берлине и в Европе в целом, может быть, немного развести войска, чтобы при любом чихе с Востока западники не так сильно дергались, а то ведь однажды могут дернуться по-настоящему и тогда пиши пропало. Про реальное соотношение сил и шансы в глобальной ядерной войне Никита Сергеевич знал прекрасно. Сил не хватит, шансов нет. Вот только на Западе про это не знают, и не должны узнать, пока наши новые ракеты не встанут на дежурство.