Один из первых - [54]

— В западной части Воронежа идут тяжелые бои, — продолжал Яни. — Город мужественно защищают курсанты военных училищ. Они не только обороняются, но местами предпринимают и контратаки.

Затем генерал-полковник заговорил о возможностях построения обороны по берегу Дона. У командования армии имеются варианты: или строить оборонительные позиции по берегу реки, или отнести линию обороны на холмы с тем, чтобы огнем контролировать берег. Пока окончательное решение не принято.

Яни все говорил и говорил, а я невольно думал, что 3-й корпус, врпреки желанию командующего армией, не сможет осуществить ни первый, ни второй вариант.

Вечером, обсуждая события дня, офицеры признались, что визит Яни никому из них ума не прибавил.

Вечером того же дня из штаба армии был получен новый приказ, в котором говорилось, что во изменение старого приказа русские части, прорвавшиеся к югу от Урыва, должны быть уничтожены усилиями не 7-й и 19-й дивизий, а только 7-й дивизии. Далее в приказе говорилось, что венгерские части должны немедленно сменить части 6-й немецкой армии и перейти к обороне на широком фронте. 75-й немецкой дивизии, удерживавшей плацдарм у Коротояка, и впредь находиться в распоряжении 2-й венгерской армии.

Выслушав приказ, мы молча переглянулись. Положение 7-й дивизии нисколько не улучшалось.

Слабая искорка надежды мелькнула у нас только на следующий день, когда в штаб армии вызвали командира 7-й венгерской механизированной дивизии. Оказалось, что начальник штаба армии Ковач пытался уточнить для себя, как наши танки могли бы оздоровить обстановку у берегов Дона. К сожалению, и здесь было три препятствия. Прежде всего венгерские механизированные части находились в распоряжении фон Вейхса, у которого нужно было просить специальное разрешение на использование венгерских бронетанковых частей с целью оказания помощи своим же войскам. Но наша бронетанковая дивизия из-за отсутствия горючего не могла сдвинуться с места. Требовалось сто тонн горючего, а где его взять? Все транспортные средства, находившиеся в распоряжении группы полковника Майора, из-за отсутствия горючего стояли без движения у Ивановки. Целых сорок машин! В довершение всего в нашей 1-й бронетанковой дивизии все 37-миллиметровые противотанковые орудия не могли вести эффективной борьбы с танками противника из-за отсутствия кумулятивных снарядов. Так что и этот слабый лучик надежды, что положение как-то можно, исправить, рассеивался.

Нашей 9-й дивизии, находящейся на стыке с немцами, тоже нужно было чем-то помочь. Вместе с майором Секеи я выехал на место, чтобы решить, что можно предпринять. В Ивановке мы взяли с собой в машину немецкого связного офицера от 7-го корпуса и поехали на местность. Остановились на вершине высотки, господствовавшей над территорией колхоза.

Мы вышли из машины и пошли по позициям. В окопах остались только наблюдатели. Солдаты батальона всю ночь провели в окопах и теперь отдыхали в укрытии. Стояло очаровательное солнечное утро. За фруктовыми садами серебристой змеей блестел тихий Дон. Он был великолепен в своей красе, но эта красота вселяла в душу смятение и грусть, потому что, глядя на него, мы вспоминали Дунай. Противоположный берег с маленькими домиками был виден как на ладони.

Секеи поинтересовался, сколько боеприпасов в батальонах первого эшелона.

— Господин майор, — ответил ему адъютант командира батальона, — боеприпасов у нас чрезвычайно мало. — К сожалению, несколько тонн осталось в тылах: не на чем подвезти их. Минометчики наши вообще сидят без мин. Правда, немцы нам подбросили свои, но это не выход из положения, своими минами мы стреляли на расстояние до двух километров, а немецкими — только на пятьсот метров.

Секеи приказал сделать контрольный выстрел. Мина упала прямо в Дон. На противоположном берегу в этот момент несколько русских солдат умывались донской водой.

— Пришлите ко мне снайпера со снайперской винтовкой! — приказал Секеи.

Я взглянул на спокойно и мирно умывающихся советских солдат, и мне стало от души жаль их. Затея Секеи снять их из снайперской винтовки мне не понравилась. Однако мои опасения оказались напрасными. Пули снайпера плюхнулись в воду. Солдаты, увидев, что в них стреляют, вылезли на берег, быстро оделись и исчезли в лесочке. Пока они шли к лесу, снайпер снова выстрелил, но ни в кого не попал.

Мы пошли дальше по позиции. Кругом фруктовые деревья. Зрели вишни. Я сорвал несколько штук, но они были еще зеленоватыми. Мне показалось, что русские, находившиеся на противоположном берегу, видели нас, но просто не открывали огня.

Отсюда, с холмов, уже был виден Воронеж. Далекий гул артиллерийской канонады долетал до нас. Мы знали, что немцы пока безуспешно пытались овладеть городом.

Наконец Секеи, видимо, надоело бродить по позициям, и мы пошли обратно. На своих картах сделали необходимые пометки. В самом конце рекогносцировки мы вместе с инженером-референтом при командире корпуса и немецким офицером связи вышли на НП и уточнили на местности расположение войск и инженерных заграждений.

Вернувшись в штаб дивизии, я немного поговорил с капитаном Барой. Немецкий офицер связи интересовался, где расположен наш 210-миллиметровый артиллерийский дивизион, который должен обеспечивать стык с немцами. Секеи прямо заявил, что дивизион на позиции не вышел из-за отсутствия горючего, хотя фланг 9-й дивизии действительно необходимо усилить огнем. Перед уходом немецкий офицер связи пообещал нам обязательно прислать горючее.