Один год из жизни Блюхера - [25]

Состоял Богоявленский полк из двух батальонов, семи рот, двух конных сотен, двух пулеметных команд и батареи горных орудий. Штыков было 1074, сабель — 180, пулеметов — 13 и 2 горных орудия при 80 снарядах..

Организовали еще один полк — Архангельский рабочий. Командование им принял Владимир Данберг. Архангельцы дали армии Блюхера 650 бойцов пехотинцев, 250 кавалеристов и 6 пулеметных расчетов и вместе с передовыми ее частями покинули родной поселок, взяв курс к берегам Инзера и Сима.

Лишь много позже Николай Ильич Подвойский и члены Всероссийской коллегии по формированию Красной Армии узнали о рождении 16 августа 1918 года в глубоком вражеском тылу двух новых советских полков.

6

19 августа командир белогвардейской 3-й Оренбургской дивизии полковник Колесников, убедившись, что налеты конных разъездов на группу прикрытия калмыковцев малоэффективны, ввел в действие главные силы, поставив им задачу с ходу переправиться на правый берег реки Зилим, где только-только развернулись для обороны стрелковые роты Богоявленского полка.

Спасли партизан пулеметчики. Зилим — не река, речушка, но берега его круты, труднодоступны. Учтя это, Константин Жеребов, Павел Маслов и Михаил Дублистов умело расположили на более высоком правом берегу свои пулеметы и заранее пристреляли все левобережные спуски к воде.

Неудача озлобила врага. Колесников, придержав на месте пехоту и конницу, пустил в ход орудия и бомбометы. Более часа на линии окопов богоявленцев рвались тяжелые фугасы. Зажигательные снаряды летели дальше, на дома мирных жителей. Деревня Зилим запылала. За время боев (а они не стихали здесь до 22 августа) все пятьсот ее дворов сгорели дотла.

«Н-да, вот и вышли на оперативный простор. Тут ведь и мышление (оперативное требуется, — размышлял главком. — Не полком, не отрядом, а, считай, целой дивизией управлять надо. Голову есть над чем поломать». Тревожное донесение от Калмыкова встревожило Блюхера.

Район, куда втянулись партизаны, представлялся Василию Константиновичу огромным мешком с непроницаемыми стенками. Случись что — влево не кинешься. Там широченная Белая. И вправо маневра не сделаешь — подступили вплотную крутые горные отроги. Впереди — бурный многоводный Сим. Мостов нет — сожжены, разрушены. Части Павлищева и Ивана Каширина ни вплавь, ни в брод переправиться пока не могут, всюду натыкаются на ураганный огонь. А теперь вот и с тыла пошли терзать. Блюхер схватил фуражку, затянул ремнями кожанку и зло проговорил:

— Вот и затянулась петелька. Получили два фронта. Жди теперь и третьего.

— Куда вы, Василий Константинович? — удивился начальник штаба Леонтьев.

— К Томину, а Калмыкову пошлите такое приказание: «Богоявленскому полку с приданными сотнями, оставаясь на занятой позиции, упорно задерживать дальнейшее продвижение противника».

Томину ставилась задача продемонстрировать переправу на левый берег Белой. Этим главком рассчитывал отвлечь внимание врага с главного, Симского, направления. И сейчас, когда обстановка до предела обострилась, он помчался к троичанам, чтобы поторопить их с выполнением задачи, которая с минуты на минуту становилась все более важной. Не исключено, что противник именно теперь и именно здесь попытается рассечь надвое силы партизан. А если так, немедленный бросок томинцев к Белой явится не просто отвлекающим ударом.

Все двадцать верст от Архангельского до Ирныкшей гнали коней в опор, но Томина на месте не застали. Он только что выехал с командирами на рекогносцировку. Блюхер поднял полки по тревоге и, пришпорив коня, выскочил в поле.

— Назад! — приказал Блюхер, нагнав Томина. — Люди подняты. Ведите всех к переправе.

И только выкрикнул, из-за перелеска забил пулемет. Лошадь под ординарцем рухнула наземь. Еще очередь — подломил ноги буланый главкома. Блюхер не растерялся, ловко высвободил ноги из стремян и не дал лошади придавить себя.

— Опередили и здесь, подлюги! — выругался, поднимаясь с земли.

Второй ординарец спешился, отдал своего коня главкому.

— Назад зараз скачите! — прокричал Томин.

Храбриться было попусту. Рванули галопом. Только влетели в село — по нему враг ударил из пушек. В разных концах Ирныкшей занялись пожары.

Блюхер сурово взглянул на Томина, но ничего не сказал. Знал, нет уже надобности вмешиваться в его дела. Чем сложней обстановка, тем спокойней и собранней Томин. Опасности для него — родная стихия. И томинцы действовали под стать командиру. Не поддались панике, не утратили организованность.

Встречая батальоны и роты, Николай Дмитриевич накоротке отдавал распоряжения. Центральный участок обороны отвел батальону Сакача. Умело выбрал позиции и для остальных подразделений 17-го Уральского полка. Сотни разинцев, разделившись надвое, понеслись в стороны для прикрытия флангов. В считанные минуты изготовились к бою и троицкие артиллеристы.

Первая атака белогвардейцев быстро захлебнулась. За стойкость обороны можно было не опасаться. Блюхер поспешил обратно в штаб. Ему доложили, что в районе Бердиной Поляны бойцы Павлищева разведали брод с удобными подступами. Главком распорядился усилить уральцев резервным Архангельским полком и начинать форсирование Сима.