Один день лета - [7]

- Куришь?

- Если есть, что.

- Есть.

Он вытащил пачку папирос, вытащил одну себе и отдал пачку ротному.

- Огонек есть? Спички промочил.

- Сейчас.

Лейтенант полез в карман ватника и вынул оттуда небольшой мешочек. Из мешочка на свет появились кусок напильника, угловатый кремень и трут.

- Не зажжешь на морозе, - скептически покачал головой командир пулеметчиков.

- На что спорим?

- На то, что деревню возьмем.

- В минус двадцать конечно не зажег бы. А сейчас - ничего сложного.

Обломок напильника ударил по кремню. Раз, другой, третий. Трут тихонько затлел. Лейтенант осторожно подул на него и тот разгорелся.

- Пожалста!

- Силен…

Они прикурили и огниво спряталось обратно в мешок.

- В общем смотри… - Евдокимов затянулся и пустил в воздух колечко дыма. - Тебя как звать-то?

- Иван.

- А я Андрей. Смотри, Ваня. Пушек у меня нет, а три ручника, которые есть, здесь помогут слабо. Но есть еще кое-что. У тебя людей сколько?

- Утром было семьдесят два.

- И у меня двадцать. Я с собой притащил сотню белых маскировочных халатов для вас. Как раз хватит на всех. Еле выбил у снабженцев. Погоди, не перебивай. Сам знаю, что в чистом поле все равно увидят. Есть еще кое-что. Пошли кого-нибудь за моими бойцами. Они сейчас рядом с вашим секретом расположились. Пусть сюда топают. В траншее по-любому лучше сидеть, чем на снегу.

...

- Что это?

Он удивленно разглядывал странные винтовки. Очень длинные, с толстыми стволами и большой блямбой на конце ствола.

- Снайперские, что-ли?

- Не видел никогда?

Евдокимов улыбался.

- Нет.

- Я тоже не так давно с ними познакомился. Это, Ваня, противотанковые ружья. Лупят так, что просто загляденье. Бронетранспортер немецкий пробивает навылет, если удачно попасть, а уж эти избушки… Смотри, какой патрон!

Лейтенант покрутил в руках толстую латунную гильзу с тяжелой пулей, в палец толщиной.

- Здоровая… А танк пробьет?

- По танкам не пробовал пока. В лобешник конечно вряд-ли, но в борт теоретически должна продырявить. Как думаешь, минометы у них там в деревне есть?

- Конечно есть. Немец без минометов - так не бывает.

- Вот на этот случай - маскхалаты. У них передний край леса пристрелян, я видел воронки, но в белом вас сразу не заметят. Когда спохватятся, вы из зоны обстрела минометов уже выйдете и пока они стволы поднимут, сколько-то времени у вас будет.

- Значит мне идти…

- Смотри сам. Ты с этими машинами обращаться не умеешь. Тут мои расчеты будут работать, да и пулеметами распоряжаться - тоже своя сноровка нужна. Но десяток своих бойцов я тебе дам.

- Я не говорил, что я против.

- Тогда откладывать нечего. Собирай людей. Трех часов на подготовку хватит? Как раз стемнеет. Их пулеметы мы подавим, как огонь откроют, ну а там уж сами не зевайте и на поле не задерживайтесь

…

Все вышло так, как и предполагал Евдокимов. В новеньких маскхалатах его солдаты, подбадриваемые лейтенантским матом, успели проползти метров сто, прежде чем в воздух взлетела ракета и со стороны деревни раздался одиночный винтовочный выстрел.

- Вперед! - заорал лейтенант. - Вперед, мать вашу! Кто последним лежать останется - пристрелю нахрен! А ну, за Родину!!!

И выстрелил из “нагана” над головами. Лежавший на снегу солдат сначала пригнул голову от свистнувшей пули, потом вскочил и побежал, пригнувшись, меся снег валенками и держа винтовку с примкнутым штыком наперевес. Следом поднялась вся цепь. Кто-то даже крикнул: “Ура!”

Здесь, на южном склоне, укрытом со всех сторон перелесками, снега было не так уж и много.  Чуть выше колена. Пора февральских снегопадов еще не пришла. Однако передвигаться, высоко задирая ноги в валенках, было гораздо тяжелее, чем ползти по плотному насту. Он успел пробежать метров двадцать, когда в деревне хлопнуло и за спиной с противным визгом упала и взорвалась первая мина.

“Перелет…” - думал он,  - “Минометы у них наверняка в каком-нибудь дворе стоят. Обслуга выскочила из избы и сразу мину в ствол. А сейчас пулеметы…”

В пробитой в стене избы амбразуре заплясал яркий огонек и MG вспорол очередью воздух над головами бегущих солдат. Вторая очередь пришлась бы по людям, но ответ сзади звонко ударил залп противотанковых ружей и пулеметные очереди “дегтярей”. Его бойцы ободрились и бежали в гору, обгоняя командира. Мины рвались сзади одна за другой, ПТРС лупили по избам, пробивая бревна навылет. Немцы так и не догадались изменить прицел и рота с диким ревом, уже не обращая внимания на одиночные выстрелы немецких винтовок, ворвалась в деревню.

…

В себя лейтенант пришел от едкого химического запаха. Открыл глаза, проморгался. Первое, что понял - он в теплом помещении. Сразу захотелось снова отключиться, но этого ему не позволили. Подняли за плечи, еще раз сунули под нос вату с нашатырем, встряхнули и бросили на скамью. Он поднял голову. Перед ним стоял немец. Не просто немец, а офицер. Стоял, заложив за ремень большие пальцы рук и смотрел зло.

Вот это попал! А атаку что, немцы отбили? Или это память контузией отшибло? Он помнил, как с наганом в руке влетел в избу, выстрелил в метнувшуюся фигуру в серой шинели, не попал и тут в окошко влетела граната. Наша, РГД-33. Увидев ее, он отскочил в простенок… и все на этом. Оглушило, значит... Попал в плен... Хреново.