Один человек, две собаки и 600 миль на краю света. Опасное путешествие за мечтой - [79]

27 мая 2007 года, 85 миль до Анактувук-Пасс

Я подстреливаю двух кроликов. Пытаюсь снять с них шкуру, но у меня ничего не выходит. В обычной жизни мне ни разу не приходилось разделывать кроликов. В принципе, снимать шкуру с них вовсе не обязательно, но я не хочу, чтобы мне или собакам вместе с мясом случайно попались клочья шерсти. Такая предусмотрительность поможет избежать расстройства желудка и иных подобных неприятностей. Потрошить кроликов я не буду. Лучше избавиться от внутренних органов уже после приготовления. Я кладу куски в костер переворачиваю их каждые пару минут. Кусочки очень мясистые, жира на них практически нет. Я ем отборные части — спинку и ляжки, остатки, как всегда, отдаю собакам. Они съедают их в одночасье, в том числе ноги, головы, потроха и кости. Единственное, что они не едят, — это желудок, кишки и их переваренное содержимое.

Еще пару дней мы идем вдоль Киллика, переправляемся через речку под названием Эйприл-Крик. В поисках подходящего участка мне приходится то подниматься вверх по течению, то спускаться вниз. Наконец я нахожу место, где река распадается на несколько притоков, которые текут с меньшим напором и силой. К тому же там друг за другом выстроились в ряд несколько небольших островков, и это весьма облегчает мой путь. На противоположном берегу меня встречают запутанные заросли ив. Я должен пробраться через них, чтобы вновь выйти к тропе, ведущей вдоль реки Киллик. Можно обойти Эйприл-Крик с востока и выйти к реке Джон через Кутук-Пасс и гору Шиверинг. Но это намного выше, и я уверен, что рельеф там более трудный. Судя по карте, этот путь короче, но если я пойду через ущелье и снег, это может занять больше дней, а я совсем не уверен, хватит ли мне еды. Поэтому переправляюсь через Эйприл-Крик и оставляю ее позади.

Часто мне попадаются небольшие, но довольно глубокие реки, впадающие в Киллик, которые необходимо переходить вброд, а также заросли ив в десять футов высотой, сквозь которые мне приходится пробираться. Одна речка, у которой на карте нет названия, находится на пару миль севернее Эйприл-Крик и протекает между двух скал в миле от Киллика. Скала на северной стороне от Эйприл-Крик темно-коричневого цвета и по форме напоминает пирамиду. Другая имеет форму четырехугольника и на 500 футов возвышается над протекающей на несколько миль южнее рекой Киллик. На обеих скалах лежит снег, за исключением четырех склонов, которые ведут в ущелье. За горным хребтом расположены скалы и лишайники, которые тянутся на сотни миль юго-восточнее реки Джон, куда мне нужно попасть. А вообще мне нужно двигаться дальше на север, поэтому я могу повернуть направо к Истер-Крик и следовать по более ровному маршруту, расположенному ниже.

Истер-Крик огибает горы, затем мгновенно разворачивается, пересекает тундру и впадает в Киллик. Поворот занимает в длину примерно одну милю. На берегу речки раскинулись густые заросли ивняка. Это дремучий лес, в котором нет ни единой тропы, и потому пройти сквозь него практически нереально. Такое впечатление, что ивы повсюду — и у подножия гор, и на их склонах, и даже на вершинах. После всех тех долгих утомительных дней и ночей, что я пережил, после всех опасностей, что преодолел, эта новая преграда повергает меня в отчаяние. Я просто теряю дар речи. Мне всегда казалось, что идти через ивняк легче, чем, скажем, через сосновый бор. Приближаясь к ивовому лесу, внимательно изучаю его, исследую внешнюю границу, что тянется вниз к реке Киллик и пытаюсь определить, что находится внутри. Моему взору предстает достаточно грозное зрелище, которое впечатляет и ужасает одновременно. В густых зарослях ивняка нет ни одного просвета, которым я мог бы воспользоваться. Чтобы пройти сквозь деревья, мне приходится ломать ветки на уровне груди. Если бы не огромный рюкзак у меня на спине, я бы, как кошка, проскользнул сквозь этот запутанный лабиринт. Ветки постоянно цепляются за рюкзак, и приходится сгибать их, чтобы образовался проход. Если они не поддаются, то я наклоняюсь и отталкиваюсь со всей силы, чтобы «продавить» чащу весом тела. Если же и эта попытка оказывается неудачной, я просто проползаю под ними на четвереньках. Иногда я перешагиваю их, а бывает, даже возвращаюсь и ищу другой способ преодолеть препятствие. Чтобы пробраться между стволов, часто приходится снимать рюкзак и тащить его за собой.

В одном месте из-за застоявшейся в реке воды образовалась довольно большая канава. Она слишком глубока, чтобы перейти ее вброд и слишком широка, чтобы перепрыгнуть ее. Однако преодолеть ее нужно во что бы то ни стало. Бывает, я с большим трудом продираюсь сквозь заросли, но все мои усилия оказываются напрасными, потому что прямиком выхожу к этой канаве. Тогда мне приходится возвращаться, чтобы попытать удачу снова и найти более удачный маршрут.

Иногда попадаются участки, где деревьев практически нет. Земная поверхность там, как правило, покрыта туссоком, она довольно зыбкая и неустойчивая. Я прямо чувствую, как она колеблется под тяжестью моих шагов. Конечно, мне бы очень хотелось, чтобы земля стала более ровной, но в любом случае этого не случится. Я постоянно спотыкаюсь. Много времени уходит на то, чтобы всего лишь поставить ногу между зарослями туссока, но зачастую он настолько густой и высокий, что нормально опереться невозможно. Если я пытаюсь перешагнуть их быстро, то обязательно теряю равновесие.