Одевая эпоху - [36]
Я не мог обойтись без общества моих друзей, их неистощимое веселье и гордая независимость действовали на меня благотворно, но я был разочарован, когда заметил их равнодушие к работе. Как же так можно – за два с половиной месяца ни разу не поддаться искушению, не схватиться за кисть, чтобы написать этюд с одного из тех чудесных видов, которые попадались нам по пути и прямо просились на полотно! За все время круиза ни один из моих товарищей не ощутил потребности работать. Это потрясло меня, и однажды я сам схватил палитру и за два часа написал портрет моего друга Брауна на фоне лазурной глади близ Сорренто. Пока я работал, он играл на аккордеоне…
То, что я увидел в арабских странах, вызвало у меня сильнейшее желание посетить их снова. Я чувствовал, что по душевному складу я – восточный человек, и меня неудержимо тянуло в эти солнечные края. Я вернулся туда сразу после воины.
IX. Высокая мода
Эта глава содержит необходимые сведения о Высокой моде.
Штат Дома моды состоит из нескольких категорий сотрудников. Во-первых, это технический персонал, то есть примерщицы и закройщицы с работающими на них мастерицами. Закройщицы выполняют модели, созданные модельером. Претворяя в жизнь творческий замысел модельера, они должны проникнуться этим замыслом и придать ему безупречную форму. Любая модная новинка должна быть идеально подогнана по фигуре, и в ней не может быть технических изъянов.
В крупном модном доме закройщица получает в среднем 60 000 франков в месяц, и, на мой взгляд, ей следует обладать особой восприимчивостью и определенной культурой чувств. Если средства не позволяют ей жить в достатке, она не сможет понять изыски модельера, художника, для которого роскошь – привычная сфера деятельности.
Гриф Дома: Поль Пуаре. Улица Паскье. Париж (1909)
У меня бывали хорошие закройщицы, прекрасно знавшие свое дело и работавшие с большим усердием, но неспособные проникнуться замыслом модельера и следовать за его фантазией. Например, одной из них, Антуанетте, я посоветовал завести любовника, ибо этой добродетельной старой деве было недоступно чувственное очарование, которое должно исходить от любого платья. Людям, далеким от нашей профессии, может показаться странным, что коммерсант оценивает работу своей служащей, руководствуясь подобным соображением.
Но для меня это незыблемый принцип: если сотрудницам недостает эмоционального опыта, в нашем деле невозможно играть серьезную роль. Если Париж стал городом, где столь пышно расцветают фантазии моды, то, быть может, именно потому, что в Париже люди свободнее, чем где-либо, предаются чувственным наслаждениям.
Свадебное платье от Поля Пуаре, ок. 1906 года
У настоящей закройщицы должно быть чутье, позволяющее угадать смысл каждого туалета, уловить его детали. Два одинаково утонченных человека, достигших одного и того же уровня развития как в эмоциональном, так и в интеллектуальном плане, понимают, что яркое цветовое пятно на платье (или на картине) может находиться только в одном-единственном месте. Оно не удовлетворяет их, если оказывается там или сям, его надо поместить именно здесь, и нигде больше. Это своего рода инстинкт, властная потребность, которая жаждет удовлетворения и успокаивается, только когда деталь прикалывают именно на том месте, где она должна находиться. Все, кто посвятил себя искусству или, скорее, науке кубизма или изучению композиции, знают, что существует некая потаенная геометрия, открывающая путь к красоте. То, что верно в отношении линий и форм, столь же верно и в отношении красок и создаваемого с их помощью эффекта. У женщин, как правило, есть врожденный, но поддающийся развитию инстинкт, который позволяет им определить, на своем ли месте та или иная деталь, достаточно ли она выделяется, удачный ли у нее цвет. Если закройщица лишена этого дара, она никуда не годится.
Дениза Пуаре в платье «Сорбет», 1913
С другой стороны, ей необходимо глубокое знание дела, чтобы клиентка с самого начала слушалась и доверяла ей. Вдобавок она должна обладать очень мягким характером и ангельским терпением. Я не в состоянии описать, какие сцены разыгрываются в примерочных некоторых известных мне модных домов, когда клиентки, долго простояв на ногах, от усталости начинают нервничать, плакать и в порыве гнева могут даже разорвать платье. Мне самому нередко случалось унимать такие приступы. У меня были для этого два приема. Вот первый. Я приходил в салон, полный несокрушимого спокойствия (оно всегда помогало мне), и говорил разъяренной клиентке: «Успокойтесь, мадам, наверно, вы зря заказали это платье, раз оно вас не устраивает. Я не хочу, чтобы вы заболели из-за такого пустяка. Давайте забудем об этом платье. Я сделаю из него красивую наволочку на подушку, а вам мы придумаем другой туалет, какой вы захотите. Не смотрите на это платье, если вам больно его видеть. Сейчас вам помогут его снять». Иногда после этого клиентка успокаивалась, у нее вновь пробуждался интерес к отвергнутому платью, и она уже не хотела с ним расставаться. А порой, сообразуясь с обстоятельствами, я проявлял непреклонность: «Мадам, вы пришли к Пуаре, зная, что модный дом Пуаре – лучший в мире. Так вот, Пуаре – это я, и я говорю вам: с этим платьем все в порядке. Оно красивое и очень вам идет. Если оно вам не нравится, что ж, снимайте, но в этом случае я больше никогда не приму у вас заказ. Нам не суждено понять друг друга». Такой аргумент тоже производил впечатление и приводил к желаемому результату.
