Одесские катакомбы - [22]

Это даже не выход был — расщелина.

Как мы с Вовкой припали к ней! Не скажу, чтоб дышали воздухом. Глотали его, как воду…

Помню, ночь на дворе стояла тихая, теплая. Луна взошла, осветила пустырь, развалины, одинокое дерево над канавой! Невеселый такой пейзаж.

А Вовка и говорит:

— До чего же красиво на земле, дядя Степа!

Раньше так он меня не называл. Все, бывало, «товарищ командир».

Лежим мы с ним, как звери в берлоге, и нет у нас сил наружу выбраться. А тут налетел ветерок, потянуло степью, Вовка прижался ко мне головенкой и говорит:

— Какие ж мы раньше счастливые были, дядя Степа! Воздуху одного сколько было: хочешь — дыши, хочешь — не дыши…

Словаки — герои одесского подполья (Богуш Хнеупек)

^* (Печатается с некоторыми сокращениями по тексту газеты «Красная звезда» от 4 декабря 1963 г. Автор статьи — чехословацкий журналист, ныне министр иностранных дел ЧССР).

Писать об отважных требует история.

Тем более, если большинство из них погибло за правое дело.

Сейчас, спустя 20 лет, об этих отважных напомнил документ, случайно найденный летом этого года. Собственно говоря, это был список словаков, перешедших с оружием в руках на сторону партизан Объединенного отряда в Одессе, а после соединения с частями Советской Армии откомандированных в распоряжение чехословацкой миссии в Москве. Документ был датирован апрелем 1944 года и содержал имена 160 словацких солдат и офицеров.

Вскоре выяснилось, что этот список, сохранявшийся в бумагах генерала в отставке А. Н. Асмолова, который в свое время был начальником штаба партизанского движения при 3-м Украинском фронте и таким образом был связан с подпольем Одессы, оказался единственным реальным свидетельством пребывания словаков в Одессе.

Словацкая воинская часть, находившаяся в Одессе, являлась тылом 1-й запасной дивизии, которую фашисты с насмешкой называли «дивизия — быстро домой». Предательское фашистское правительство Словакии послало солдат этой дивизии на братоубийственную войну против Советского Союза. Словаки с самого начала не скрывали, что они не хотят воевать, оказывали помощь населению оккупированных районов, а там, где представлялась возможность, — на Кавказе, на Кубани и в Крыму, — они переходили на сторону Советской Армии. Стечение обстоятельств было таково, что 26 октября 1943 года, когда остатки дивизии «быстро домой» в количестве 2 тысяч солдат в районе Мелитополя перешли на сторону Советской Армии, тылы дивизии были переброшены из Кривого Рога в Одессу.

Скупые строки документов говорят о том, что словаки сразу же установили связь с антифашистским подпольем города, оказывали ему помощь продовольствием, машинами, отдавали в распоряжение партизан радиостанцию, выполняли роль связных. Их сотрудничество с партизанами было настолько явным, что фашистский комендант города отдал приказ об отправке словацкой части в Тирасполь. После переговоров со штабом «подземной республики» словаки в тот же день спустились в катакомбы. Фашисты объявили их вне закона. С этой минуты каждый словак был осужден на смерть. В условиях подполья словаки выполняли ответственные задания. Так как они были лучше вооружены, им доверялась охрана входов в катакомбы. Они участвовали в налетах на гарнизон СС в Кривой Балке, защищали дома на Картамышевской улице, в ночь накануне освобождения города преследовали отступающих фашистов.

Вот это — помимо нескольких незначительных эпизодов, помимо имени сержанта Кончетти — организатора перехода словаков в катакомбы, помимо списка оружия, которое они принесли с собой, — это было все, что мы о них знали.

История оказалась скупой не только на факты, она была последовательно анонимной. Это и понятно. Время, когда было хорошо известно, кто совершил ту или иную операцию, было военное. Назвать тогда имена бойцов означало, что их семьи в оккупированной Словакии будут подвергаться преследованиям. Ну, а позднее? Словаки-«одесситы» были зачислены в 3-ю бригаду Чехословацкого корпуса в СССР, сражались в Карпатских горах, их высаживали с десантом во вражеском тылу, и, конечно, большинство из них погибло. Небольшой эпизод великой войны был забыт.

И только найденный сейчас список давал возможность обнародовать боевые дела и имена людей, совершавших их, разыскать новые факты. Возникло сомнение: а помнят ли еще в Одессе словаков? Может быть, горсточка наших бойцов промелькнула в истории города, как легкая тень?

Но Одесса превзошла все ожидания. Люди, которых я разыскал, глубоко в сердцах своих сохранили память о солдатах, которые поддержали их в легендарной борьбе. Это были искренние, ничем не запятнанные воспоминания о днях героической борьбы. Эти люди помнят словацкие песни, сохранили письма, помнят имена: Ян, Мартин, Густав, Ондрей. Меня познакомили со старым каменотесом Павлом Горой из Кривой Балки — бывшим проводником словаков в подполье. Он показал мне места, где размещались словаки. С удивлением смотрел я на стены катакомб со словацкими надписями.

В другом месте я видел рисунки ныне покойного художника Бирюкова. Он увековечил память самых отважных борцов одесского подполья, в том числе и словаков. Одного из них звали Каич или Лаич. В тот день, когда словаков объявили вне закона, он должен был передать в центральную часть катакомб срочное сообщение. Фашисты схватили его, разоружили и вели под конвоем. Тогда он решился на отчаянный шаг. Бросился на землю и одновременно бросил в ноги конвоирам гранату, которую прятал под одеждой. Взрыв, стоны. Окровавленный, но оставшийся в живых солдат бросил вызов смерти. Ему удалось уйти от преследования и передать сообщение.