Одержизнь - [163]

Мысль о доме не воодушевляет. Как бы Жиль ни пытался уговорить себя радоваться – не получается. «Ну вот куда я вернусь? – размышляет он, шагая к вокзалу и погромыхивая пустым ведром. – В дом, в котором мне неуютно и чуждо? В город, в котором мне больше нечего ждать и хотеть? И что мы скажем людям? Что лекарства от одержизни не существует, нас обманули? Амелия продолжит мучиться приступами, Вероника сойдёт с ума от горя. А другие дети? Им же тоже не станет лучше. Зачем мы так торопимся домой?..»

За завтраком Амелия вдруг начинает хихикать, поглядывая в сторону Жиля. Мальчишка, погружённый в свои мысли, не обращает на неё внимания. Ковыряет в миске вчерашнюю кашу с кусочками мяса и исподтишка смотрит на Акеми. Та ест в стороне – тихая, как призрак. С каждым днём она всё больше отдаляется уже не только от Жиля – от всех. Отец Ланглу пытается её как-то поддерживать, заговаривает с ней время от времени, но негативный настрой Сорси и Гайтана и равнодушие библиотекаря будто выстраивают незримую стену между Акеми Дарэ Ка и остальными. Даже дети к ней не суются, предпочитая играть друг с другом или болтать с более отзывчивой частью компании.

– Жиль, – окликает мальчишку Ксавье, – справа от тебя.

Мальчишка поворачивает голову и обнаруживает буро-коричневого пришельца сидящим рядом с собой. Зверёк вытягивает шею, смешно раздувает маленькие ноздри, принюхиваясь к запаху съестного из миски в руках подростка.

– Ой, нет! – умоляюще восклицает Сорси. – Оно опять тут!

Зверёк раскрывает рот и громко чирикает.

– Уйди, – строго говорит ему Жиль.

Зверь продолжает солировать, не сводя глаз с миски. Гайтан швыряет в него тряпкой, заставляя умолкнуть и отбежать в сторону. Амелия и Ронни разочарованно стонут и смотрят на Йосефа осуждающе.

– Давайте оставим его себе? – ещё раз робко просит Амелия. – Он же сам пришёл, он не боится…

– Не стоит, – качает головой Ксавье. – Мы не знаем, нет ли поблизости папы и мамы этого малыша. А они, судя по его размерам, побольше кошек будут. И могут очень рассердиться, если мы заберём их ребёнка. Давайте скорее доедать, и поедем.

– А ещё этот зверь писается, – добавляет Гайтан. – Да, Жиль?

Мальчишка игнорирует обращение, вылавливает кусочек мяса из миски, кидает его в сторону. Зверёк мгновенно оказывается рядом с едой, принимается жадно нажёвывать, урча. Жиль усмехается, моет миску в ведре и уходит грузить вещи на дрезину. Когда он застёгивает ремни, удерживающие поклажу в багажном ящике, что-то сквозь штанину впивается ему в ногу, поднимается выше.

– Ай, чёр-р-р-р-рт!

В ответ раздаётся знакомое чириканье. Жиль берёт зверя за шкирку, отцепляет когти от штанов.

– Ну вот что ты привязался ко мне, а, кот? – спрашивает он, держа пришельца перед лицом.

Зверёк зевает, показывая острые зубы и розовый язычок. Жиль осторожно проводит пальцем по его шкурке. Шёрстка мягкая, густая. Прикосновения зверю нравятся. Он урчит, жмурит серые глаза. Жиль возвращает его на землю и секунды спустя снова снимает со штанины.

– Настырный какой! – морщась, шипит мальчишка и сажает зверька на сиденье дрезины. – Посиди-ка вот тут. Может, ты Акеми понравишься? Вдруг…

В путь они трогаются вместе с новым пассажиром. Зверёк, накормленный кусочками мяса, спит на коленях Жиля, свернувшись в уютный клубок. Акеми время от времени трогает его кончиками пальцев и улыбается в сторону. Улыбается и Жиль, представляя, будто прикосновения к детёнышу адресованы и ему тоже. Амелия, которой строго-настрого запретили соваться к животному, увлечённо рисует его на планшете.

– Жиль, это же котик, да-а-а-а? – спрашивает девочка.

«Да-а-а-а» она подцепила от Ронни и теперь вставляет его всюду, где может. Жиль кивает: да, это котик.

– А давай мы его назовём как-нибудь, а, Жиль?

– Акеми, как назовём котика? – переадресовывает вопрос мальчишка, с надеждой ловя взгляд японки.

Девушка пожимает плечами, убирает руку, поглаживающую зверька.

– Ну… тогда предлагаю назвать его Сури́[113], – вздыхает Жиль.

– Или Льюн, – усмехается Ксавье.

– Угу, – кивает Жиль, налегая на рычаг привода. – Не забыть остановиться возле водоёма.

– Акеми будет спать, да-а-а-а? – спрашивает Амелия, старательно вырисовывая котику усы.

– Наверное. А я буду стирать, – вздыхает Жиль.

– Остановимся в Авиньоне. Сделаем сегодня основную часть пути, чтобы завтра поскорее оказаться дома, – говорит Ксавье. – Жак говорит, там должен быть роскошный вид на Рону. Не возражаете?

К трём часам после полудня они прибывают в Авиньон. Солнце печёт так, что над старым вокзалом воздух дрожит и пахнет нагретым металлом и пылью. Амелия, пережившая в дороге очередной приступ, раздражительная и капризная, ноет, дёргает взрослых за руки, просит то попить, то погулять, то бросить всё и идти купаться. Ксавье терпеливо объясняет, что сперва надо расположиться и приготовить обед, а уж потом гулять, но девочка неумолима. Гайтан несколько раз подхватывает её под мышки и кружит, подбрасывает над собой и ловит, но этого Амелии мало. Ситуацию спасает Ронни:

– Месье Ланглу, мы можно два гулять? Я смотреть Эмили, далеко не ходить. Я смотреть книгу месье Фортен, видеть map