Крестьянин снял шляпу и перекрестился.
- Не советую вам подходить к нему близко. В молодости я был матросом и могу сказать вам, что эта каменная громада - самый опасный риф, какой только существует от Кале до Клайпеды.
- Чем же он опасен?
- Около него христианская душа так же легко погибнет, как судно без руля, попавшее в буруны. Вы, должно быть, приезжий? - продолжал он, переменяя разговор.
Я боялся дальнейших вопросов, но старик вывел меня из затруднения, высказав предположение, что я приехал в соседнюю деревню на свадьбу к какому-то богатому хуторянину. Окончив косить, он поднялся за мной на вершину холма и принялся показывать окрестности, подробнейшим образом перечисляя имена всех владельцев хуторов, полей, лугов, рощ и садов на десять километров в окружности. Сумерки сгустились, и небо заискрилось алмазной пылью. Я с нетерпением слушал нескончаемую болтовню старика, не спуская глаз с пустынной дороги. Крестьянин к моей досаде и не думал уходить. Он уселся на землю и, набивая трубку, сказал:
- Звезд-то, звезд сколько! Говорят, что это - к урожаю... Боже мой! Смотрите, что это такое! - закричал он вдруг.
Я быстро обернулся и увидел поток зеленоватого света, струившегося вокруг черной громады монастыря. Призрачное пламя вырывалось снизу, из той части здания, где помещалась лаборатория. Оно быстро поднялось над крышей и, как хвост кометы, изогнулось в небе. Древние стены на моих глазах плавились, таяли и обращались в сияющий серебристый туман, улетали в бездонную высь. Явление это сопровождалось нарастающим яростным свистом и шумом, похожим на завывание бури в ущелье. Внезапно налетевшая волна невидимого прибоя сбросила нас на берег болота. Я на минуту потерял сознание и когда поднялся на ноги, то почувствовал нестерпимую боль в ушибленной руке. Прежде всего я увидел сломанную вершину дуба, который продолжал еще грозно шуметь своими изуродованными ветвями, и над ним в черном небе длинную полосу яркого голубого тумана, уносившегося к звездам.
Вытирая с лица кровь, я пустился бежать к монастырю, не разбирая дороги, прыгая через канавы и путаясь в траве. По земле разливался слабый свет, испускаемый обращенными в атомную пыль камнями, и при этом бледном свете я, как в лунную ночь, видел остатки монастыря. По-видимому, ужасное действие радионита было в самом начале остановлено предохранителем Гула. Исчезла только южная пристройка, где находится лаборатория, остальная часть здания лишь изменила свои очертания, стала ниже и массивнее, так как рухнули все башни и обвалилась часть крыши. Наконец, еле переводя дыхание, я вбежал в раскрытые ворота и остановился на берегу пруда, появившегося в том месте, где произошел взрыв. Вода из озера в парке хлынула в образовавшуюся глубокую яму и заполнила ее до краев. На гладкой поверхности среди густых теней отчетливо блестело изображение новой кометы.
- Гул! - закричал я и прислушался. Нигде ни звука. - Гул!.. Циранкевич!..
Никто не ответил.
Я поднял голову и посмотрел на небо. Голубоватое мерцающее пятно быстро уменьшалось. Оно уже не затмевало звезд, и его спокойное сияние растворялось в трепетном сумраке весенней ночи. Я неподвижно стоял, пока оно не превратилось в звезду первой величины, и потом медленно пошел по дороге в Тракай.
