Одержимые войной. Доля - [51]

– А куда едут на той неделе?

– Северный Казахстан. Раскопки хазарских курганов. Твоя тема, – спокойно отвечал Агамирзян, на что Таня присвистнула:

– А почему никакой информации в деканате? Чья это экспедиция? И откуда в ней место?

– Слишком много вопросов, – улыбнулся профессор, наконец, выпуская танины руки из своих. – Я тебе скажу, только ты имей в виду, информация секретная. Обещаешь молчать?

– Да кому ж мне болтать-то? – воскликнула оживившаяся девушка, уже принявшая решения безотлагательно собираться в эту поездку.

– Комитет Государственной Безопасности СССР. Прислали разнарядку на меня. Но у меня… В общем, я нашёл возможность отказаться. Медсправочка… Ну, это армянские дела! – отшутился профессор, – Я просто хочу, чтоб моё дело продолжал молодой специалист.

– Вы им назвали мою фамилию? – округляя и без того широко распахнутые серые глаза, шёпотом спросила Таня. На неё, как и на большинство советских граждан, три магические буквы «КГБ» оказывали сильное впечатление. Оно и понятно: не было в стране ведомства, располагавшего большим влиянием, нежели это. И возможности соответствующие. Если экспедицию организовывал КГБ, это должна быть экспедиция высочайшего уровня обеспечения. Но с чего это вдруг всесильный Комитет заинтересовался хазарскими древностями?

– Да, – коротко ответил Агамирзян.

Так Татьяна Кулик неожиданно оказалась в составе секретной экспедиции, цели которой никто ей не объяснил и задачи которой были сформулированы лишь по прибытии на место. Полевой лагерь, разбитый по последнему слову техники в 150 километрах севернее города Гурьев посреди казахской степи, был снабжён всем необходимым, включая даже спутниковую связь, и походил скорее на военный объект, чем на археологическую экспедицию. Лагерь охраняли солдаты внутренних войск. Для проникновения на территорию требовалось предъявить специальный пропуск с фотографией и гербовой печатью, а выход с неё разрешался участникам экспедиции только по личному разрешению коменданта. Вольнолюбивая Татьяна с трудом выполняла правила внутреннего распорядка. Только ради того, чтобы своими руками прикоснуться к полным для неё мистического смысла древним святыням, которые, как она надеялась, будут извлечены из земли этой экспедицией. Азарт охотника за древностями подогревал её нетерпение в ожидании начала полевых работ. Но стояли уже третий день, а ни работы не начинались, ни инструктаж не проводился. Странное время праздности затягивалось. Наконец, около часу пополудни третьего дня по лагерю прошла ощутимая волна возбуждения. Люди забегали от палатки к палатке. Все, включая гражданских специалистов, которых, как удалось узнать Тане, в экспедиции, кроме неё, было семь человек, объявили об общем сборе в штабной палатке. Пока люди собирались, послышался гул приближающегося вертолёта. Очевидно, прилетал какой-то большой начальник, без которого работы не могли быть начаты, как поняла Татьяна. И в самом деле, вскоре в штабную палатку вошёл в сопровождении двух невзрачных мужчин в штатском полнеющий человек средних лет с важно посаженной крупной головой, окаймлённой пышной седой шевелюрой, и крупными чертами лица. Вглядываясь в его внешность, Татьяна отметила про себя, что этот человек, очевидно, с ранних лет привык командовать. А услышав его тон, отметила ещё одно неприятно поразившее его свойство – при всей важности фигуры, властной походке и жестикуляции, суровой целеустремлённости взгляда, голос выдавал плебейскую породу. Как молодая девушка смогла отыскать именно такое определение? Сразу найденное точное слово прилепилось в её сознании к этому человеку намертво, и с тех пор, сколько бы раз ни сталкивалась она с людьми, подобными ему, она никогда не ошибалась в этом определении. Смутно различаемый родовой голос, голос крови подсказывал ей, если не с первого взгляда на человека, то, уж во всяком случае, с первого звука его голоса, кто потомок всадников, воинов и волхвов, а кто – ростовщиков, барышников и рабов. И откуда в голову пришло такое разделение людей? Но с той экспедиции она разделяла людей только так.

– Меня зовут Валентин Давыдович Целебровский, для тех, кто не знает, – отрекомендовался вошедший начальник и сразу приступил к изложению задач экспедиции. – В течение месяца вы будете отрабатывать территорию, где, по нашим данным, должны находиться около семи захоронений скифско-хазарского периода.

Таня поморщилась, услышав это: спутать скифов и хазар, смешав их в одно составное словцо, да ещё и обозвать это непонятным словом «период», когда скифы вообще не название народа, а обозначение рода деятельности [26] , обычной здесь и до хазар, и после, да и поныне, мог только малограмотный человек. И этому «специалисту» они должны подчиняться? Начальник, тем временем, продолжал:

– Нас, в первую очередь, интересуют предметы из золота и драгоценных камней, представляющие историческую и государственную ценность, которые, после соответствующей научной обработки и классификации, вы должны будете передать на ответственное хранение офицеру, которого я вам представлю позже.

«Ах, вот оно, что! – сообразила Татьяна, – они тут нашли золото и решили пополнить казну! Фу, какая пошлость! Я-то думала, серьёзная наука!».