Одержимые - [55]

Ле-Бурже утопает в огнях, которые отражаются в сверкающих лаком автомобилях и в блестящих от дождя асфальтовых покрытиях дорог и тротуаров. И хотя уже два часа ночи, но вокруг полно людей. Желтый «Мерседес» останавливается перед главным входом.

— Подождите, пожалуйста, — говорит Рико водителю и сам достает сумку Моники из багажника.

Он берет девушку за руку и уверенно ведет ее, никого не спрашивая, по дороге. Наконец толкает какую-то дверь и говорит человеку в мундире, который при виде их встает:

— Это мадемуазель Моника Пирелли, дочь похищенного в Милане сенатора. Она была в отъезде и ничего не знала о несчастье. Можете ли вы ей помочь как можно скорее добраться домой?

Полицейский наклоняется и откуда-то вынимает фотографию. Да, это она, все детективы в аэропорту имеют при себе такую фотографию.

— Прошу садиться, мадемуазель, прошу садиться, месье. Извините, как ваша фамилия?

— Вы меня простите, у меня нет времени, мадемуазель Пирелли остается под вашей опекой. — Рико коснулся рукой щеки Моники и толкнул входную дверь.

Полицейский не двинулся с места, он лишь взял микрофон и сказал:

— Проверь документы и запиши данные брюнета, который только что вышел от меня… Нет, нет, задерживать его не надо. Честно говоря, — обратился он к Монике, — полиция нескольких европейских стран порядочно поволновалась из-за вас в последнее время. Нужна ли вам какая-нибудь помощь?

— Я хочу как можно скорее вернуться домой. Больше мне ничего не нужно.

— Конечно, конечно, это понятно, мы вам сейчас поможем. Жаль, что у меня сегодня дежурство, а то бы я лично посадил вас в самолет. Но сейчас придет комиссар, он это сделает не хуже меня.

Моника сидела как парализованная. Она дословно запомнила содержание переданного в полночь сообщения. Там не было ничего сказано о месте похищения. А Рико минуту назад представил ее: дочь похищенного в Милане сенатора… Выходит, он знал? Знал о похищении и скрывал от нее? Беззаботный, довольный собой? И быстренько поехал в отель, чтобы выспаться перед конференцией?

— Мадемуазель Пирелли? — Перед ней стоял симпатичный мужчина. — Прошу в мой кабинет, там вам будет удобней.

Как раз в этот момент от аэропорта отъехал желтый «Мерседес».

— Ну и службисты же эти французы, — засмеялся Рико, — все данные моего паспорта записали…

— И к тому же номер этого такси, — добавил водитель. — Брюссельская регистрация, у них будет дополнительная работа. А теперь куда?

— Метро Сен-Дени. Там отдашь машину и можешь быть свободен…

Полчаса спустя Моника заняла место в самолете, вылетающем в Цюрих. Так быстрее всего можно было добраться до Милана. В восемь утра самолет швейцарской авиакомпании приземляется в аэропорту Линате. Монику уже ждет машина и вежливое приглашение министра внутренних дел позавтракать с ним.

Моника измучена и подавлена.

— Есть ли какие-нибудь вести об отце? — спрашивает она сопровождающего ее мужчину.

— К сожалению, нет. Даже террористы не сделали никакого нового заявления.

— А что было в предыдущем?

— Заявили о том, что сенатор предстанет перед народным трибуналом.

— В чем его обвиняют?

— Прошу меня извинить, но я политикой не занимаюсь. Какие-то обвинения политического характера, точно не помню. Вы скоро все узнаете.

Министр очень любезен, выражает ей свое сочувствие, уверяет, что задействованы все органы общественного порядка и безопасности, что операция проводится во всех уголках республики. Моника может не сомневаться — они сделают все, что в их силах, чтобы спасти отца для страны и для близких.

Моника давно знакома с министром. Он навещал ее отца еще в старой квартире в центре города, когда она была ребенком. Один из тех, кто довольно рано сделал карьеру. Способности и умение приспосабливаться позволяют ему в зависимости от обстановки переходить с одного правительственного поста на другой. Его фамилия часто упоминалась в разговорах отца.

— Прошу вас, съешьте что-нибудь, синьорина Моника. — Министр показывает на блюда, но у Моники нет желания ни есть, ни вести разговоры.

Она знает, что не сможет отказать ему и расскажет обо всем, что он только пожелает узнать, ибо речь идет о жизни отца, а это самое главное.

— Я просто потрясена, господин министр, прошу меня извинить.

— Это понятно. И все же я хотел бы позаботиться о вас, это моя обязанность. Я хочу подчеркнуть, что не по службе, а исключительно из-за дружеских чувств, связывающих меня с вашим отцом, ведь я имею честь работать с ним в течение многих лет.

Моника пьет кофе маленькими глотками, раздумывая над тем, расскажет ли ей министр о деталях похищения. И сама задает первый вопрос.

— Из дома, — слышит она ответ. — Приехала машина «скорой помощи», и через минуту вынесли на носилках вашего отца. На входной двери следов взлома нет. Похоже, что дверь он открыл сам. Вначале мы предположили, что дверь открыл кто-то другой, думали, что вы… Мы были страшно обеспокоены вашим отсутствием.

— Невезение, — говорит Моника. — Надо же, именно тогда я решила уехать. Если бы это можно было предвидеть…

— Преступники были прекрасно информированы. Они знали, что вас нет дома. Вероятно, вели наблюдение.