Одержимые - [32]

— Проведенные вчера три взрыва в общественных местах в Италии свидетельствуют об активизации деятельности «Огненных бригад». Думаю, что следует ожидать очередных актов террора.

— И я так думаю, — буркнул Босс. — А что конкретного известно о ближайших планах этой банды?

— К сожалению, ничего. После того как было совершено покушение на Рико, мы не получили от него информации. Похоже, что он ничего нового не узнал.

— Не узнал. А люди из Главного разведывательного управления спят или черт знает чем занимаются? Что делает Зифф?

— Зифф ночью вылетел в Европу. Сам попытается разобраться во всем на месте. Думаю, никто пока не забыл, что мы выполняем задание третьей степени. Если мне разрешат, и я готов сегодня улететь в Европу.

— Зачем? Через час после твоего приземления об этом уже знали бы русские. И начали бы вынюхивать. Ни о каком инкогнито не может быть и речи, адмирал. Кто занимается штабной работой, тому не место в окопах. И в будущем я не желаю выслушивать подобные предложения. Членов руководства только я имею право посылать за границу.

— Простите, — пробормотал адмирал. — Я думал, что…

— Брось, Степпс. В будущем месяце состоится заседание объединенных штабов ВЕТО в Брюсселе. Туда ты и поедешь. А заодно получишь от меня особое задание. Но пока об этом говорить рано. Значит, ты утверждаешь, что мы ничего не знаем о планах «Огненных бригад». Это нам может дорого стоить. Я подумаю, что делать дальше. Но не сегодня. Сегодня я хотел бы…

Он не успел докончить свою мысль. Президентский телефон блеснул огоньком, и тут же раздался звонок. Босс поднял трубку.

— Сейчас еду, господин вице-президент. — Он осторожно положил трубку, какое-то время внимательно смотрел на нее, а потом сказал Степпсу: — Едем. Президент ранен. Вице-президент созывает Совет Обороны.

Мировая сенсация о покушении на президента отодвинула на задний план все остальное. Однако жизнь шла своим чередом, и случившееся практически ничего не изменило в неустойчивом равновесии, сохраняющемся в мире. Ничего не изменилось и в кропотливой работе разного рода специальных служб, тайна деятельности которых эффективно предохраняет их от контроля общественного мнения. Босс, будучи человеком опытным, которого трудно вывести из равновесия, быстро установил, что, во-первых, президент ранен легко и через неделю вернется к своим обязанностям, во-вторых, покушающимся оказался паренек, которого бросила девушка, и он таким образом хотел обратить на себя внимание, что ему, естественно, удалось сделать, и, наконец, в-третьих, что это покушение ни в чем не обострило международного положения. Совет Обороны, конечно, все сделал для обеспечения безопасности страны. И прежде всего гарантировал преемственность руководства — теперь вице-президент держал в своих руках ключи от шифра, при помощи которого можно было привести в движение ракетно-ядерную мощь США, но все это было делом обычным, давно и тщательно отработанным. Поэтому Босс не испытывал никакого волнения и даже подавлял в глубине души скуку, вызванную излияниями вице-президента и безнадежными в своей глупой самоуверенности высказываниями военных. «Государство слишком важное дело, чтобы оставлять его в руках одних военных», — шутя, говорил он президенту во время обсуждения некоторых штабных документов. На заседании Совета Обороны своим выступлением Босс успокоил собравшихся, после чего велел отвезти его домой. Раненый президент окружил себя аппаратами связи и без конца соединялся со своими людьми в правительстве и правительственных учреждениях. Такого разговора не избежал и Босс. Он выразил президенту соболезнование и успокоил, сказав, что все идет своим чередом. Кроме того, у него нет никакой информации, которая могла бы нарушить покой президента.

Наконец-то через несколько часов после визита Степпса Босс мог спокойно сесть в кресло с бокалом в руке. Пока его не было дома, Юдит — чернокожая горничная, которой он полностью доверял, — убрала квартиру и наполнила колотым льдом морозильные камеры в баре. Впервые за день он почувствовал спокойствие, и его охватило настроение оторванности от всего, чем ему обычно приходилось заниматься. Честно говоря, следовало подумать об уходе. Ведь он в таком возрасте, в котором вряд ли можно встретить государственного служащего. Он — исключение, Босс хорошо это знал. Но бросить работу означало бы бездействие. А бездействие — это смерть. «Что ты говоришь, Люси? Нет, сегодня мы никуда не пойдем, останемся дома, послушаем музыку. Не хочешь? Может, пойдем на ужин к Ферини? Тоже нет? Ну-ну, ладно, моя прекрасная капризуля. Я знаю, куда тебе хотелось бы. Но здесь нет гамблеров[17]. Ведь это Вашингтон. Зато обещаю тебе, что мы снова поедем в Европу и ты сможешь играть сколько душе угодно. Приготовить тебе что-нибудь выпить?»

Он встал и направился к бару. Насыпал лед в шейкер, налил немного водки, добавил чуть-чуть «Кампари» и вермута, побрызгал ангостурой и, закрыв крышкой, начал трясти сосудом, как заправский бармен. При этом он улыбался, чувствуя себя почти счастливым. Налил коктейль в бокал, посмотрел на свет на вишневый напиток и поставил бокал на край буфета. В другом он приготовил себе виски со льдом. «Ну, твое здоровье, Люси…» Чокнулся о бокал с коктейлем. Его лицо продолжало выражать блаженство, когда он, с чем-то соглашаясь, говорил: «Ты права, девочка. Надо будет уехать из города, осесть где-нибудь в деревне и обязательно у моря. Но не в Калифорнии, уж слишком там близко Голливуд. Может, купим что-нибудь во Франции? Как ты думаешь? Теперь уже скоро, мне надо закончить только одну важную операцию, а потом я подам в отставку. Что? Сколько у нас осталось от твоего выигрыша? Ох, уйма денег, естественно, наличными, как ты и велела. Я знаю, что ты не любишь играть на бирже и не разбираешься в ценных бумагах, не стоит мне об этом напоминать. Тебе нравится коктейль? Это улучшенный «Мартини», горечь «Кампари» придает ему неплохой вкус. Само собой, мы его как-нибудь назовем. Ты согласна, чтобы он носил твое имя? Я тебе еще налью, хорошо? Да и себе долью бокальчик. Знаешь, когда я полюбил это виски? Стыдно сказать, как это было давно. Одна дама… впрочем, ты знаешь эту историю, прости. Ох, Люси, куда ты пошла, почему я тебя не вижу?»