Одержимые - [33]

Стив сорвался с места, уронив бокал, который глухо упал на ковер. Он выбежал из гостиной, поочередно открывая двери в комнатах и зажигая в них свет. В спальне он рухнул на ее кровать и зарыдал. Когда через какое-то время Босс очнулся, он был зол на себя за то, что смял покрывало на кровати Люси. Причем он никак не мог вспомнить, почему не лег в своей спальне, если ему захотелось спать. И к тому же в костюме?

Босс вернулся в гостиную и с удивлением заметил на ковре хрустальный бокал, а второй, нетронутый, — на стойке бара. Тут кто-то был? Он кого-то угощал? Что здесь происходило, черт возьми? Босс потер рукой лоб, пытаясь унять ноющую в висках боль. Это никуда не годится. Не пора ли посоветоваться с врачом?

Он разделся, принял душ, лег в кровать и тут же заснул. На следующий день румяный и благоухающий Босс появился на работе. Он потребовал дать ему свежие материалы. Как раз из шифровального отдела принесли последнее донесение Зиффа. «Покушение на Рико было подстроено им самим, для того чтобы получить разрешение иметь личную охрану. Его телохранителем стал некий Личио из нью-йоркской семьи „Коза Ностра“. Похоже, Личио и стрелял. Проверьте, какое место в „Коза Ностра“ занимает Рико, и дайте мне знать. Примите также решение о дальнейшей судьбе Рико. Должен ли он и дальше выполнять задание?»

— О ля-ля! — пропел про себя довольный Босс. Вот еще одно подтверждение того, что в Главное разведывательное управление проникнуть можно без труда. Если в управление так легко устраивает своих людей «Коза Ностра», то так же просто могут это сделать иностранные разведки. Конечно, на самом деле все это не так, но он не преминет использовать такой аргумент, когда будет отчитывать своих подчиненных. Босс от удовольствия потер руки и нажал кнопку:

— Адмирал Степпс, немедленно ко мне.

8

Рико явился в квартиру Замбетти точно в назначенное время. Профессор приехал один, оставив супругу в пансионате. Не теряя времени на бесплодные разговоры, Рико сразу же, прямо с порога спросил:

— Почему в трех городах?

— Я так решил, — ответил Тангенс со злым блеском в глазах.

— Ведь мы же договорились…

— Не помню, чтобы я о чем-то договаривался с тобой. Да и ни с кем другим. Я решаю, понятно?

— Не очень. — Рико подошел к буфету и налил себе рюмку коньяка. — Не очень понятно, мой дорогой. Я не собираюсь предъявлять тебе счет, но ты, вероятно, сам признаешь, что большие деньги, которые я вкладываю в это дело, являются достаточным свидетельством того, как я отношусь к нашей борьбе. Разве ты так не считаешь? Говоришь: «Я решаю». Согласен. Возможно, коллективное руководство здесь ни к чему. Но на этот раз, впервые, я позволил себе кое-что предложить. Ситуация требовала дать ответ на арест «семерки». Ты согласился со мной, что террористические акты в двух городах…

— Не нуди. Раз хорошо в двух, то в трех еще лучше.

— Лучшее является врагом хорошего, как говорят французы. А знаешь почему? Потому что перенос деятельности на юг ставит под вопрос чистоту наших действий.

— Не понимаю. Яснее можешь?

— И я тебе должен это объяснять? Тебе, итальянцу? Ведь итальянский юг, Меццоджиорно, сфера влияния мафии. А я не желаю ни тебе, ни нам всем, чтобы мафия выступила против «Огненных бригад». Мафия — это не полиция, она с нами справится.

Замбетти не спускал глаз со своего гостя.

— Чего-то все-таки я тут не пойму. Или наоборот, немного начинаю понимать. Все же кто ты такой, синьор Фабиани? Выйти на меня так, как ты, мог либо гений, либо обманщик. Нет, ты не из полиции, это я знаю точно. Но в том, что в наше движение ты пришел идейно чистым, я сомневаюсь. А мне нельзя сомневаться, понимаешь?

Тангенс сверлил его глазами. У Рико было ощущение, словно его просвечивают какими-то лучами. Он все еще стоял у буфета с рюмкой в руке. Так стоять уже больше нельзя. Поэтому он сделал несколько шагов и сел в кресло.

— Твое здоровье, Тангенс… Ты говорил о сомнениях. А знаешь, они и у меня появились. К примеру, Америка. Именно там, добившись успехов в работе, ты родился как террорист. Ни логически, ни психологически это невозможно оправдать. А может, ты выполняешь какую-то работу для их разведывательного управления? Они любят нетрадиционные методы. Вот я и подумал…

— Подумал глупо. Я с детства ношу в себе ненависть. Ненавижу Италию, ненавижу Америку. Если даже я и сделал там какую-то карьеру, то только потому, что движущей силой моих действий была и есть ненависть. Я эту систему уничтожу. Я еще до конца не знаю, как я это сделаю, но уничтожу. Заодно уничтожу каждого, кто будет мне мешать. Тебя тоже, Рико.

— Ты, похоже, шутишь. Тебе ничего не сделать одному. Нужны люди, солдаты, деньги и снаряжение. Я тебе тоже нужен, хотя бы для того, чтобы не было проблем с оружием.

— Это не обязательно должен быть ты. Я действительно не уверен, есть ли в тебе ненависть.

Теперь уже Рико отдавал себе отчет в том, что он оказался в паршивой ситуации. Правда, Личио сидит в машине, но если Тангенс выстрелит здесь, в квартире, это будет конец. Он понимал, что напряжение возрастает, что вот-вот может что-то произойти. Пора переходить в наступление.