Одержимые - [23]

Всю эту дискуссию слышал Джиджи, который в обществе Моники пил прохладительные напитки.

— Не знаю, какие общие интересы имеет представитель швейцарских банкиров и итальянский рабочий, к примеру, завода «Фиат», — пробормотал он. — Вот он, мир наших отцов. Они продолжают верить в иллюзии.

— Похоже, ты реалист. У тебя есть своя программа? — спросила Моника, которая с детских лет привыкла к политическим спорам и относилась с ним как к неотъемлемой части любых светских встреч.

— Программа? А зачем? То, что я планирую, касается лишь меня. И к тому же я не знаю, получится ли из этого что-нибудь. К примеру, такая сфера, как личная жизнь, ведь тоже зависит не только от меня, правда? Так вот…

— Джиджи, тебе не кажется, что мы находимся на приеме?

— Конечно. Но ведь на нем и говорят обо всем понемногу. Ты сказала о реализме. Ну, правильно, в этом-то и проблема. Я знаю, что в отношении тебя у меня мало шансов. Но я все равно не отступлю.

— От меня? Я тебе этого не запрещаю, но и ничего не обещаю. Джиджи, ты и в самом деле милый мальчик, и я вовсе не жалею, что познакомилась с тобой. Правда, ты живешь в Риме, и мы вряд ли будем часто встречаться. Но я всегда буду рада тебя видеть в Милане.

— Это звучит как прощание. Ты уезжаешь?

— Завтра отец должен приехать. Хочет несколько дней отдохнуть. Потом мы вместе вернемся. Примерно через недельку. У нас еще много времени. Мне придется смириться с тем, что теперь я буду с ним видеться реже. Рим его вызывает.

— Знаю. Отец вчера говорил, что он стал членом Главной комиссии христианских демократов. И войдет в правительство.

— Отец уже четверть века активно занимается политикой, является сенатором, это нормально, что в конце концов он войдет в правительство. Вероятно, еще не во время нынешнего кризиса, а через два-три месяца.

— Похоже, ты умеешь все предвидеть. Настоящая дочь сенатора.

— Что же делать, я воспитана среди политиков. А сейчас давай потанцуем. В конце концов ведь мы на шикарном приеме у синьора Фабера. Не знаешь, на который час назначен отъезд?

— Яхта должна отплыть в час ночи. И через час мы будем в Порто Себастьян. Надеюсь, я смогу тебя проводить до дома?

— Обе договаривающиеся стороны не видят препятствий, — пошутила Моника и потащила юношу к оркестру.

Под конец приема господин Фабер пригласил Монику в бар, чтобы узнать об ее впечатлениях. Заодно он деликатно поинтересовался, не собирается ли отец в этом сезоне появиться в Порто Себастьян. Если бы он приехал, Фабер готов ему предложить небольшую прогулку на своей яхте. Может быть даже на Лазурный берег. Как Моника думает, захочет ли отец?

— Я не могу говорить от имени отца, — ответила девушка. — Знаю, что он очень занят. Позвоните ему, возможно, такое предложение ему понравится. Он очень устал, это я знаю точно.

Моника, естественно, не сказала о том, что он приедет завтра. Конечно, этого скрыть все равно не удастся, но, по крайней мере, отсрочит неизбежные светские визиты. Приглашения посыплются со всех сторон, ведь назначение сенатора в состав узкого руководства правящей партии возбудило многочисленные эмоции тех, кто в знакомстве с ним усматривал возможность извлечь какую-нибудь выгоду. Тут Моника подумала, что у отца уже не будет возможности оставаться частным лицом. Где бы он теперь ни появился, на него везде будут смотреть как на государственного деятеля. И ему никуда не скрыться, везде его выследят любопытные глаза, бесцеремонные журналисты. Сенатор Пирелли имеет шансы на высокий пост. Кто знает, может, он — человек будущего?

На обратном пути Моника стояла на носу яхты. Глядя на мигающие перед ними огоньки Порто Себастьян, Джиджи сказал:

— И это все построено, чтобы облегчить жизнь бездельникам. Отец говорил, что двадцать лет назад здесь был пустырь, на котором не паслись даже козы.

— А может, это все построено, чтобы облегчить отдых тем, кто тяжело работает? Не хочется даже думать, что вот-вот придется расстаться с Порто Себастьян и ехать в город, браться за учебу.

— А я еще остаюсь. Когда Порто Себастьян опустеет, здесь прелесть как хорошо. На море снова будут видны только рыбаки и паромы. И тогда здесь можно отдохнуть от людей.

— Тебе нужен такой отдых? Я заметила, что ты постоянно стремишься лишь к веселью и танцам.

— Это все из-за тебя. Ты была совершенно недоступной.

— А теперь нет?

— И да, и нет. Главное, что ты нормальная девушка.

Яхта причалила к набережной. Господин Фабер встал у трапа, чтобы попрощаться с гостями. Спустившейся на причал Монике он вручил орхидеи, сказав:

— Я рассчитываю на встречу с вами, синьорина Моника, и вашим отцом. Мой дом и яхта в вашем распоряжении.

Джиджи проводил ее до дома, не надоедая по дороге своими разговорами.

Утром девушку разбудил телефон. «Могу ли я сегодня встретиться с тобой?» Это был голос Рико. Еще не успев ответить, Моника почувствовала, что краснеет от волнения, внезапной радости, что он снова говорит с ней, находится где-то близко.

— Ты вернулся? Я рада, — сказала она коротко, хотя ее сердце сильно билось. — Если хочешь, приезжай ко мне. Я буду на пляже в десять.

Переживаю, как влюбленная девчонка, ругала она себя мысленно. Так как же, в конце концов, я к нему отношусь — ненавижу или совсем наоборот? Она засмеялась, выскакивая из постели, и позвала Марию, чтобы та принесла завтрак.