Одержимость - [14]

— Это депрессия, Сьюзи. Нельзя бросать лечение. Оно обязательно подействует, нужно только запастись терпением.

— Такое чувство, что прошли уже годы. Знаешь, Сет, когда я еду на свидание в Хазелтон, неизменно говорю себе, что это в последний раз. Не хочу видеть больше тюремные стены, проходить через процедуры на входе. Говорить с ним через стекло. А тут еще эти репортеры и другие… они специально поджидают меня там, выкрикивают ужасные вещи. Ты даже не представляешь…

— Ну так перестань подставляться.

Она вновь покачала головой:

— Понимаешь, Том… он умеет повернуть все так, что я начинаю сомневаться в самой себе. В результате я делаю именно то, что он говорит. Я же знала, что мне не стоит говорить с репортерами. Знала, что не нужно подписывать контракт. Но во мне не осталось ни сил, ни гордости, и я сделала так, как он просил. Он сказал, возьми у них деньги, подпиши бумаги. Том хотел, чтобы я положила деньги на его тюремный счет и нашла дом где-нибудь поблизости. Предполагалось, что я по-прежнему буду посещать его каждую неделю. И раз в месяц приводить к нему детей.

— Я сделаю все, чтобы этого не случилось. Если надо, пойду в суд. Я могу проиграть, но я постараюсь не допустить, чтобы ты таскала туда детей.

— Она этого не допустит. Моя дочка. — Сьюзан со всхлипом смахнула слезу. — Она не поедет и будет биться насмерть, лишь бы не пустить Мейсона. Боюсь, не очень-то хорошая мать из меня получилась.

— Не сдавайся. — Сет сжал ее руку. — Соберись с силами. Через пару недель посмотрим, что делать дальше. Тебе стоило бы вернуться к психотерапевту.

— Я постараюсь, клянусь тебе. Знаешь, я очень благодарна вам с Гарри. И мне ужасно стыдно, что я послушала Тома… после всего, что вы для нас сделали.

— Не переживай, мы справимся.

— Сейчас я поднимусь наверх, поговорю с детьми. Потом мы спустимся и вместе закончим ужин.

— Неплохое начало. Я люблю тебя, Сьюзи.

— Видит бог, мне нужна твоя любовь. — Она встала из-за стола. — Я тоже люблю тебя. Мне бы не хотелось, чтобы ты совсем потерял в меня веру.

— Что ты, такого никогда не случится.

Сжав на мгновение его руку, она вышла из кухни и зашагала вверх по лестнице. Труднейший путь в ее жизни. Труднее, чем эти еженедельные визиты в тюрьму.

Сьюзан подошла к комнате Наоми и взглянула на детей, устроившихся прямо на полу. На лице Мейсона виднелись следы слез, и от этого зрелища ей стало еще хуже, ведь это она заставила его плакать.

Другое дело Наоми. Заслышав шаги матери, она вскинула голову и взглянула на нее с прежней непримиримостью.

— Прежде всего я хочу извиниться. Мне не следовало говорить так про вашего дядю и Гарри. Это было ужасно и некрасиво. Надеюсь, вы сможете простить мне мои слова. Еще я хочу сказать, что вы абсолютно правы. Вы оба. Мы никуда не уедем от Сета и Гарри. И мне не стоило говорить с теми людьми. Из газеты и из издательства. Я не могу повернуть время вспять и все исправить, но я обещаю, что никогда не поступлю так впредь. Мне очень стыдно, Наоми, что я дала им твою фотографию. Даже не знаю, что теперь с этим делать. Но я обещаю исправиться. Я очень постараюсь. Конечно, проще сказать, чем сделать, но я надеюсь, вы дадите мне еще один шанс.

— Конечно, дадим. — Вскочив, Мейсон бросился к ней в объятия.

— Спасибо тебе, мой мальчик. — Наклонившись, Сьюзан поцеловала его в макушку и бросила взгляд на Наоми: — Я понимаю, что тебе будет труднее поверить в мою искренность.

Но та в ответ лишь покачала головой и тоже бросилась на шею матери.

* * *

Она и правда сделала все возможное, хотя и дальше случались провалы, причем весьма серьезные. Раздавая интервью и продавая фотографии, Сьюзан распахнула дверь, которую брат ее усиленно пытался закрыть.

Одна история потянула за собой другие. Репортеры осаждали Сета, подкарауливая его у входа в офис. Папарацци удалось заснять Наоми по пути в школу и Мейсона, который играл на детской площадке.

Телешоу только подогревали страсти, давая возможность высказаться всякого рода «экспертам».

Позже в прессу просочились новости, что такой известный писатель, как Саймон Вэнс, заключил сделку с Томасом Боузом и его женой, и все закрутилось по новой.

С началом нового года они сидели впятером в своей уютной гостиной. В камине потрескивали угольки, а праздничная елка сияла, будто ожившая надежда.

Гарри приготовил всем горячий шоколад. Мейсон устроился на полу со щенком, которого ему подарили на Рождество — его заветное желание наконец-то осуществилось. Щенка он назвал Конгом в честь своей любимой компьютерной игры.

Выглядело все просто чудесно, думала Наоми. Щенок, горячий шоколад на столе и дерево, которому предстояло простоять еще не один день.

Но что-то было не так, она чувствовала это всем нутром. Неудивительно, что она так и не притронулась к своему шоколаду.

— Мы с Гарри хотим кое-что сообщить вам, — начал Сет, и внутри у Наоми все сжалось.

Все ясно, их отправят прочь. Слишком уж много от них проблем. Репортеры и просто зеваки, которые приходят поглазеть на дом.

На Хеллоуин их закидали яйцами, а потом, что еще хуже, на машине Сета появилась надпись:

РОДСТВЕННИЧЕК УБИЙЦЫ

Мама потеряла место официантки. Репортеры разнюхали, где она работает, и менеджеру пришлось уволить ее.