— И что дальше?
В этот момент из шатра раздаётся голос Акмарал, на орқша. Вначале она зовёт меня, потом спрашивает:
— Что происходит?
— Сейчас! — якобы недовольно бросаю ей сквозь матерчатую стенку.
На самом деле, конечно, радуюсь: обстановка окончательно прояснилась.
Одно дело — догадываться, что она рядом, и совсем другое — знать, где она (в прямой досягаемости).
— А сам как думаешь? — впиваюсь взглядом в старшего гнома, подходя к нему вплотную и нависая над ним сверху вниз. — Кстати. До меня доходили очень любопытное слухи: говорят, подгорный народ в наказании воров изобретателен ещё более, чем кочевники-орки. Не страшно?
— А ты не имеешь никакого отношения к подгорному народу, обезьяна, — абсолютно спокойно и донельзя веско, роняет Хайнц.
— А этого и не требуется, — по мере сил изображаю улыбку акулы в ответ. — Есть договор о Проекте. Есть мы, есть вы, как стороны участников того самого Проекта. Есть даже дроу со светлыми эльфами и орквудами на подхвате впридачу! Только это же всё не главное.
— А что главное? — кажется, он хотел немного нахмуриться, но сдержался в последний момент.
— Главное — это с кем можно иметь дела, а с кем нельзя. Потому что к ворам второй раз спиной лучше не поворачиваться.
Какое-то время буравим друг друга взглядами.
Он что-то про себя прикидывает.
Я, в принципе, тоже. Говоря цинично, два магазина отстреляю без проблем, тип оружия позволяет. По идее, хватает с запасом на всех присутствующих.
Другое дело что так и надо было действовать сначала, не чистоплюйствовать.
Идиот. Судя по красноречивому лицу Хайнца, можно было начинать минуту назад — и не ошибиться. А теперь целей два десятка вместо пары, ещё и со всех сторон.
— Ты не считаешь, что очень сейчас рискуешь? — он не угрожает, не давит.
Именно что выясняет и уточняет.
— Нет, — продолжаю висеть над ним сверху и изображать всё ту же живородящую рыбу. — Я — вообще мелочь. На фоне того, если!.. — поднимаю вверх указательный палец. — Если кто-то на кого-то более не может рассчитывать в рамках объявленного союза. Ну ты же не думаешь, что я сюда пошёл наобум, как овца на бойню? — главное сейчас не фонить эмоциями.
Он зачем-то оглядывается по сторонам, как будто собирается заметить и оценить мою возможную поддержку.
— Мы не отрицаем. — Неожиданно к нашей троице присоединяется второй сбежавший гном.
Декстер и Хайнц глядят на него неодобрительно, затем первый изрекает:
— Гиллис, проверь пожалуйста укладки воды?
— Ты менталист или некрос? — неожиданно спрашивает меня начальник подкрепления.
— Шутишь? — опять удивления не играю, оно сейчас естественное. — А ещё тебе на какие вопросы ответить? Давай к делу, а? — Под влиянием всё той же интуиции добавляю. — Если я начну отвечать до того, как мы решим проблему, мои ответы тебе не понравятся. Клянусь!
— Чего ты хочешь? — он закусывает нижнюю губу, словно пытается сделать какой-то сложный выбор.
— Он запах иначе! Осторожно! — раздаётся из палатки.
— Спасибо. — Якобы раздражённо говорю на том же языке.
Затем делаю шаг в сторону, чтобы красная пирамидка была направлена не мне в живот, а мимо.
* * *
Долбаный Гиллис оказался реально слаб в коленках. После того, как Хайнц начал непростой разговор с чужаком, товарищ по погибшему десятку, поддавшись чувствам, зачем-то влез в беседу.
Кто его звал?
Идя на поводу у наглого человека, Гиллис чуть было не испортил всё преждевременным признанием вины.
Хайнц, судя по деталям, чисто по инерции искал, за что бы зацепиться, чтобы перевести ситуацию из правовой плоскости в «кто сильнее, тот и прав». Видимо, ему подсознательно не давала покоя ситуация, в которой гномы шли против своей природы (и слова, что одно и то же).
По-хорошему, Кровь Земли в виде красного кристалла обезьяне не должна была быть и знакомой. Человек должен был вообще принять амулет за оберег против менталиста или что-то подобное.
Однако не принял. Отшагнул в сторону, то ли играясь с ними, то ли давая понять, что не так прост, как старается казаться.
Декстер, наблюдая за действиями командира подкрепления, задумчиво покивал сам себе: хуман был либо сильным магом (видно же по отсутствию страха и по наглым повадкам), либо о чём-то знал больше положенного.
А ведь не поможет. Хайнц уже решил его не выпускать, неожиданно понял дозорный. Просто хочет что-то такое нащупать в разговоре, чтобы что-то для себя решить или выяснить. Но сам человек уже точно не жилец.
Время от времени из палатки подавала голос вонючка, обращаясь к хозяину. Тот сердито покрикивал в ответ.
Выбросив на пальцах вопрос (чтоб не понял хуман) и получив на него разрешение в виде кивка, Декстер спросил, отвлекая внимание и давая командиру время подумать и собраться с мыслями:
— Слушай, а вонючки же по той купчей — твои рабыни, правильно?
Вместо ответа пятнистый ещё раз молча протянул из кармана пергамент.
— А почему они дрались с нами на твоей стороне? — этот момент не давал ему покоя с самого начала, но он только сейчас смог его сформулировать.
— А ты со своим имуществом обращаешься бережно или как придётся? — ответил вопросом на вопрос человек. — Там, откуда родом я, живое имущество дрессируется. Взять например собаку: у неё своя жизнь, свои интересы. Но если она воспитана правильно, псина всегда будет выступать на стороне хозяина. Или вы к тем же оркам как-то иначе относитесь?
