Очистка-2. Точный расчёт - [8]

— А что Джульетта? — Мэр всё ещё не улавливала связи.

— Инкубатор был неисправен. Когда Николас... — Доктор отвернулся, руки его дёрнулись к глазам, но он сумел овладеть собой. — Простите. Я по-прежнему зову его так.

— Ничего.

Мэр Дженс держала Марнса за руку. Она не заметила, когда и как взяла его ладонь в свою. Врач, кажется, не увидел этого, а может, увидел, но не обратил внимания.

— Бедная Джульетта. — Он покачал головой. — Она была убита горем. Сначала она обвинила Ронду — опытную акушерку, которая сделала всё возможное и невозможное, чтобы дать нашему мальчику хотя бы крохотный шанс на выживание. Я объяснил это Джульетте. Думаю, она и сама всё понимала. Ей просто необходим был кто-то, кого можно было бы ненавидеть. — Он взглянул на Дженс. — Девочки в этом возрасте... ну, вы понимаете.

— Хотите верьте, хотите нет, но я помню. — Дженс выдавила улыбку, и доктор Николс улыбнулся в ответ. Она почувствовала, как Марнс пожал ей руку.

— И только когда умерла её мать, Джульетта стала обвинять инкубатор. Вернее, не сам инкубатор, а то, в каком состоянии он находился. Всеобщую разруху.

— Ваша жена умерла от осложнений при родах? — Эту подробность Дженс, кажется, тоже упустила.

— Моя жена покончила с собой спустя неделю.

Опять всё та же клиническая отстранённость. Дженс задавалась вопросом, не является ли эта бесстрастность механизмом приспособления, включившимся после всех этих событий, или психология этого человека изначально была такова.

— Мне кажется, такой случай я бы запомнил, — проговорил инспектор Марнс — это были его первые слова после того, как он представился доктору.

— Вообще-то я сам выписал свидетельство о смерти. Так что мог проставить какую угодно причину...

— И вы вот так в этом признаётесь? — Марнс, похоже, был готов вскочить со скамьи. «Что это он?» — подумала Дженс. Неужели собирается что-то предпринять? Она придержала его за локоть.

— Я вышел за рамки? Да, признаю, так и есть. Впрочем, эта ложь Джульетту не обманула. Она уже в том возрасте отличалась сообразительностью. Она поняла. Вот что заставило её...

Он оборвал себя.

— Заставило что сделать? — спросила Дженс. — Что-то безумное?

— Нет. — Николс потряс головой. — Ничего такого. Это то, что заставило её уйти. Она подала заявление о смене профессии. Потребовала, чтобы её перевели вниз, в Механику — хотела стать «тенью» в цеху. Ей не хватало года до положенного возраста, но я согласился. Подписал заявление. Я думал, что она побудет там, подышит воздухом глубины и вернётся. Как я был наивен. Полагал, что свобода пойдёт ей на пользу.

— И с той поры вы её не видели?

— Только один раз. Несколько дней спустя, на похоронах её матери. Она поднялась наверх совершенно одна, отбыла всю траурную церемонию, обняла меня и ушла обратно. Даже не отдохнула, как я слышал. Я пытаюсь хоть немного следить за ней. Есть один коллега в нижнем родильном, он иногда посылает весточки... Работа, работа, работа. Она поглощена ею. Всё время.

Николс усмехнулся.

— Знаете, когда она была девочкой, я считал, что она вылитая мать. А теперь, когда она взрослая, вижу, что она очень похожа на меня.

— Есть ли в ней что-то, что, по вашему мнению, делает её непригодной для работы в качестве шерифа Шахты? Вы, надеюсь, понимаете, какая это ответственная служба?

— Конечно. — Николс взглянул на Марнса. Его глаза скользнули по медной звезде, видной из-под кое-как напяленного халата, потом остановились на выпуклости сбоку, где у полицейского находился пистолет. — Рядовые стражи порядка во всей Шахте должны же иметь кого-то, кто отдаёт приказы, я правильно понимаю?

— Более-менее, — подтвердила Дженс.

— Почему именно моя дочь?

Марнс прокашлялся.

— Один раз она помогла нам в расследовании...

— Джулс? Она была наверху?

— Нет. Мы спускались вниз.

— Но она не обучена этому делу.

— А никто из нас не обучен, — возразил Марнс. — Эта служба больше политического характера. Для людей с гражданской позицией.

— Она не согласится.

— Почему? — спросила Дженс.

Николс пожал плечами.

— Полагаю, вы сами увидите. — Он встал. — Я бы с удовольствием уделил вам больше времени, но мне пора вернуться к своим обязанностям. — Он взглянул на двойные двери. — Скоро сюда придёт семья...

— Я понимаю. — Дженс поднялась и пожала врачу руку. — Большое спасибо за то, что приняли нас.

Он засмеялся.

— А у меня был выбор?

— Конечно.

— В таком случае, жаль, что я не знал этого раньше.

Николс улыбнулся, и мэр поняла, что он шутит. Или пытается шутить.

Пока Дженс с инспектором шли обратно по коридору забрать свои вещи и вернуть халаты, мэр осознала, что Джульетта, этот предложенный Марнсом кандидат, интригует её всё больше и больше. Женщина из Глубины, да ещё и с таким багажом... А можно ли доверять суждениям Марнса? Не сыграли ли в них роль некоторые другие факторы? И когда он открывал перед нею дверь, ведущую в главную приёмную, мэру пришла в голову мысль: а не замешаны ли кое-какие другие факторы и в том, что она так хорошо ладит с Марнсом?

3

Настало время ланча, но ни тот, ни другая не были голодны. Дженс пожевала батончик мюсли прямо на ходу: «Совсем как носильщик», — с гордостью подумала она. Носильщики постоянно встречались на их пути, и уважение, которое мэр питала к их профессии, всё время росло. Она даже испытала странноватый укол вины за то, что идёт вниз с такой лёгкой поклажей, тогда как эти мужчины и женщины карабкаются наверх с тяжёлым грузом. И как же они при этом быстры! Они с Марнсом прижались к перилам, давая дорогу носильщику — тот с извинениями торопился в глубину. Его «тень», девушка лет пятнадцати-шестнадцати, следовала за ним по пятам, сгибаясь под тяжестью мешка, кажется, с мусором — наверно, несла его в центр по утилизации отходов. Дженс проследила за девушкой глазами: вот она бежит по закруглённым ступеням, шорты обтягивают длиннющие жилистые ноги... Внезапно мэр почувствовала себя страшно старой и страшно усталой.