Очищение смертью - [23]

– Гм, – промычала Пибоди, не найдясь с ответом, и с облегчением взглянула на вошедшую в этот миг Магду.

– Извините, что заставила вас ждать. Многие родители приводят детей в последнюю минуту, и создается затор. Садитесь, пожалуйста. Могу я предложить вам чаю, кофе, чего-нибудь холодного?

– Нет, спасибо, просто представьтесь полным именем.

– Да, конечно. Магда Лауз. Я содиректор. – Она ощупала маленький серебряный крестик у себя на шее. – Это по поводу отца Мигеля?

– Да. Как давно вы его знаете?

– С тех пор, как он приехал в наш приход. Пять лет? Немного больше.

– Какие у вас были отношения?

– Мы были друзьями. Он много времени уделял центру, сил не жалел. По правде говоря, не представляю, как мы теперь справимся без него. Простите, это звучит так эгоистично… – Магда подтянула к себе одно из кресел на колесиках, стоявших у стола, развернула его к креслам для посетителей. – До сих пор не могу привыкнуть к этой мысли. Все мне кажется, что вот сейчас он просунет голову в дверь и скажет: «Привет».

– Давно вы здесь работаете?

– Вот уже скоро восемь лет. Марк… прошу прощения, сегодня утром его здесь нет. Он учится на курсах, на курсах психологии, поэтому придет только после обеда. Во всяком случае, еще несколько недель. Да, его полное имя – Марк Тулуз.

– А они с Флоресом были друзьями?

– Да, большими друзьями. Последние несколько лет, я бы сказала, мы трое считали себя командой. У нас тут много хороших людей – консультанты, воспитатели, техперсонал. Но мы трое… мы были… я не знаю… – Магда всплеснула руками, словно не зная, что ей с ними делать. – Мы были сердцевиной. Мигель очень много работал. Всю душу вкладывал. И не только в работу с детьми, он участвовал в акциях по сбору денег, старался повысить сознательность в общине, находил спонсоров и приглашенных лекторов. – Ее глаза наполнились слезами, голос задрожал. – Это тяжело. Это так тяжело! У нас сегодня была короткая заупокойная служба для школьников, а в конце дня будет еще одна. Это немного помогает, но… Нам будет так его не хватать! Только вчера вечером мы с Марком говорили, что надо бы назвать гимнастический зал его именем.

– Вчера вечером?

– Мы с Марком живем вместе. Собираемся пожениться в сентябре. Мигель должен был нас венчать. – Магда отвернулась, борясь со слезами. – Могу я спросить? У вас есть идеи, кто это мог быть? Как? Почему?

– Мы исследуем некоторые версии. Раз уж вы были друзьями и тесно сотрудничали, скажите мне: Флорес когда-нибудь рассказывал о своем прошлом? О том, что он делал до приезда сюда?

– О прошлом? – Магда поправила свои золотистые волосы, словно собираясь с мыслями. – Э-э-э… он работал в Мексике и где-то на Западе. Он там родился – на Западе. Вы это имеете в виду?

– Он рассказывал о своей работе на Западе? Что-то конкретное?

– Боже. Наверное, рассказывал. Иногда. Но мы всегда были так заняты тем, что происходит сейчас, что будет завтра… Я знаю, что он и там работал с детьми. Спорт, он старался приобщить их к спорту. Он старался привить им командный дух. Он… э-э-э… потерял родителей, когда был еще совсем маленьким, и не любил об этом вспоминать. Но он говорил, что его собственный опыт стал основной причиной, почему он старался посвящать столько времени детям. Он чудесно ладил с детьми.

– Кто-нибудь из детей в особенности? – спросила Пибоди.

– О, многие! За эти годы их было столько… Понимаете, это зависит от того, что тому или иному ребенку было нужно от нас… от него.

– Вы родом из этих мест? – спросила Ева.

– Я здесь училась в колледже и осталась. Поняла, что именно здесь мое место.

– Как насчет Марка?

– Он переехал сюда с семьей, когда был подростком. Его сестра замужем за одним из Ортицев. Она была вчера на похоронах, когда… Это она, сестра Марка, пришла сюда и сказала нам.

– Вам, может, известно, у Флореса были неприятности, конфликты с кем-нибудь? Кто-нибудь не любил его? Спорил с ним?

– Да как сказать… Конечно, бывали случаи, когда Мигелю приходилось надавить на кого-то из подростков. Или на их родителей, если было необходимо. Спортивные игры не обходятся без споров. Но если вы имеете в виду что-то серьезное, что-то такое, что могло привести к этому, я должна сказать «нет». Разве что…

– Разве что? – подхватила Ева.

– Была одна девочка – Барбара Солас. Ей пятнадцать лет. Несколько месяцев назад она пришла сюда с синяками на лице. Мы знали, что ее отец частенько избивает ее мать. А тут мы узнали, что он приставал и к Барбаре. – Руки Магды, лежавшие на коленях, сжались в кулаки. – Она сопротивлялась, он ее избивал. А в тот день, когда она пришла к нам… Она сказала, что дала ему сдачи. Сорвалась и набросилась на него. Он избил ее и вышвырнул из дому. Поэтому она пришла к нам за помощью. Наконец-то пришла и рассказала нам, что творится дома. Мы помогли. Уведомили власти, полицию, Службу защиты детства.

– Этот Солас во всем обвинил Флореса?

– И его, и нас, я не сомневаюсь. Барбара нам сказала, и потом все подтвердилось – ее отец занялся ее младшей сестрой. Ее сестренке было двенадцать лет! Вот тут-то она и сорвалась. Я убедила их мать увезти семью в убежище – Барбару и других детей. Но прежде, чем я успела ее проведать, прежде, чем полиция пришла и арестовала Соласа, Марк и Мигель сами пошли к нему.