Очевидец - [8]

Моя начальница тихий ужас. Думаю, она меня ненавидит. Смотрит на меня, будто я избалованная толстушка безо всякой силы волы. Я даже нечаянно начала опять курить только поэтому.

Светофор переключается на зелёный, Харриет отбрасывает телефон, разворачивает с помощью зубов последнюю тянучку «Думле», комкает и запихивает пустой пакет в бардачок, с глаз долой. Завтра, с понедельника, она начнёт новую жизнь, будет есть только полезные продукты и докажет Маргарете, что она прямо-таки создана для работы следователя, а уж там до или после реорганизации полиции, это не имеет никакого значения. И не будет она принимать всё так близко к сердцу, будто это её лично касается. Она знает, что сумеет и это.

Ветер совсем стих, когда Харриет добирается до бухты. Вымпел на флагштоке у дома Ивонн свисает вниз, как увядший тюльпан, запах водорослей исчез, и вода пролива переливается сине-зелёными блёстками. В фарватере острова Вен скользит русский сухогруз. Пёс Като с лаем подбегает к Харриет, открывающей калитку. Когда он прыгает, то ему почти удаётся лизнуть её в лицо.

«Вниз. Место. Не прыгать. Сидеть».

Худое лицо Эушена показывается в двери. Она удивляется каждый раз, когда вновь видит своего отца. Ему было почти пятьдесят лет, когда Харриет родилась, и он всегда казался ей старым, но в последнее время он как-то ссохся, плечи приобрели форму бутылок. Высокий, тощий и выглядит слабым. Его чёрные волосы побелели на висках, а добрые морщинки вокруг зеленоватых глаз, казалось, съехали вниз по щекам. Лицо запало.

– Харриет, ты приехала как раз к кофе. Ивонн уже здесь, – кричит он и машет ей, чтоб поторопилась и заходила скорее в дом.

Она быстро отгоняет Като, поправляет куртку и, подскакивая, бежит к дому.

– Надолго тебе всучили эту дворнягу? – спрашивает она, закрывая входную дверь. Недовольный скулёж означает, что Като оставили в саду.

– Может, ты бы погуляла с ним вечером, вот и познакомились бы поближе, – отвечает Эушен и смеётся. С тех пор как её брат Пол завёл собаку, Эушен стал подшучивать над ней, что она боится собак, и Харриет точно знала, какая последует фраза. Но только Эушен успел открыть рот, как его прервал громкий голос из кухни.

– А, Харриет, как здорово, что ты наконец-то приехала. Какая ты молодец, что заботишься о своём стареньком папе. Я тоже не понимаю, зачем ему эта собака.

Крупная фигура с густой копной вьющихся каштановых волос появляется в прихожей, и Харриет не успевает ответить, как Ивонн обнимает и прижимает её к себе так крепко, что у Харриет выпадает из рук сумка. Она слышит глухой звук удара сумки об пол и молится, чтобы сумка не открылась и Эушен не увидел в ней сигареты.

Ивонн и Эушен постоянно общаются и, очень может быть, что именно Ивонн – самый близкий для её отца человек, хотя они совсем непохожи. Ивонн была парикмахером в своём собственном частном салоне, пока у неё не начала болеть спина, а Эушен профессор гражданского права с титулом доктора наук Лундского университета. Ивонн всегда прямо говорит, что думает, разговорчивая, довольно шумная, знает всё и обо всех в этом местечке и охотно обо всём говорит, а из Эушена информацию приходится вытаскивать чуть ли не клещами, если хочешь о чём-то узнать.

– Заботиться обо мне? Мне не нужна никакая опека и забота, Харриет будет тут работать. Она получила должность в Ландскруне, – говорит Эушен.

– Как приятно тебя видеть, малышка Харри, – продолжает Ивонн, берёт её под руку и ведёт вперёд. Сильные руки Ивонн мягко, но чётко направляют, куда идти. Масляная лампа над кухонным столом распространяет уютный свет, от которого блестят белые крашеные каменные стены. – Мы сидим здесь, пьём кофе, перекусываем, Эушен как раз собирался что-то рассказать о какой-то сухой статье в юбилейный сборник или как это там называется. – Ивонн начинает смеяться. – Ты меня спасла. Рассказывай, что это за интересная должность, которая привлекла тебя сюда из большого города. Эушен ведь немногословен.

– А разве я не говорил тебе, что Харриет приехала в пятницу? – говорит Эушен и открывает кухонный шкафчик за спиной Ивонн.

– Вчера, – вздыхает Харриет. – Я приехала вчера, в субботу.

– Да, именно. Не так-то просто помнить дни недели, когда ты на пенсии. – Эушен ставит на стол перед Ивонн и Харриет две синие фарфоровые чашки.

– У меня уже есть чашка, – говорит Ивонн и делает глоток из чашки, которую она держит в руке, одновременно качая головой в сторону Харриет. – Сядь, Эушен. Мы с Харри сами нальём себе кофе. Харриет, хочешь булочку, сделанную из теста на закваске? Из фермы в Клинторпе. Они начали продавать свой хлеб, и поверь, булочки очень вкусные.

Ивонн подходит к Эушену и любовно усаживает его на стул. Берёт кофейник и наливает кофе в чашку Харриет.

Булочки выглядят просто классно, пропечены в самый раз, слабый аромат сахара и кардамона достигает носа Харриет, когда Эушен немного дрожащей рукой протягивает ей хлебную корзинку.

Всё равно день уже сложился неудачно, думает Харриет и берёт булочку. Лиза обычно говорит, что у человека возникает иммунитет против жира и сахара, если ты уже съел пакет сладостей, а с такой логикой можно продолжать грешить. К тому же Харриет должна была догадаться, что Ивонн принесёт что-нибудь вкусненькое к кофе.