Очерки теории идеологий - [70]
Идеологии, рассматриваемые как имманентный аспект всей человеческой культуры, обладают парадоксальным сочетанием качеств. Идеологии проявляют себя как индивидуально, так и коллективно; как «реальное» субъективное переживание и в то же время как «сконструированные» и «искусственные» интерпретации историков и представителей иных общественных наук. Примечательно, что подобная «искусственность» становится следствием методологических приемов, направленных на объективацию субъективных идеологических представлений. Такую же двойственность мы можем обнаружить и в культуре, так как явления, которые кажутся естественными для социума (государство, нация, рыночная экономика, да и само общество) могут быть интерпретированы как историческая (и идеологическая) тенденциозная реконструкция, предпринятая конкретными акторами [Suny, 2002, р. 1476–1499].
Такой взгляд на культуру долгое время игнорировался политической наукой (американской во всяком случае); последняя чаще всего рассматривала культуру как массив информации, подлежащий изучению, и отрицала ее (культуру) как независимую объясняющую переменную [Ibid., р. 1489].
Изменение отношения к культуре стало происходить благодаря влиянию постструктурализма и постмодернизма на интеллектуальную атмосферу академических политологических и социологических исследований. Изменения этой атмосферы красноречиво характеризуют слова К. Гирца: «Считая, вместе с Максом Вебером, что человек есть животное, запутавшееся в сетях значений, которые он сам сплел, я рассматриваю культуру в качестве этих сетей, и анализ ее поэтому должен осуществляться не экспериментальной наукой, ищущей законы, а интерпретацией в поисках смысла» [Geertz, 1973, р. 5].
В этом контексте особая роль в политике отводится языку, что превращет политику в борьбу за смыслы и преимущественное право эти смыслы выражать. Тем самым язык из инструмента, описывающего мир политического, превращается в создателя этого мира. Не являясь производным ни от социального положения, ни от идеологии как таковой, язык формирует восприятие и социального статуса, и идеологических принципов. В связи с этим ключевые политические интересы и даже сам стратегический политический выбор трактуются только как часть политического процесса конструирования смыслов.
Идеология при таком подходе может рассматриваться и как продукт культуры, и как импульс для культурного строительства. Это очередной случай неразрешимой дилеммы «курицы и яйца», которая ставит в тупик классический позитивизм. Поэтому в рамках новой интеллектуальной традиции культура и идеология рассматриваются как процессы, находящиеся в постоянном движении и морфологической адаптации друг к другу[84]. Это исключает возможность окончательного описания и интерпретации как культуры, так и идеологии, которые всегда будут оставаться контекстуальными, временными и возникающими (а не существующими).
В связи с изложенным выше возникает соблазн представить динамический полиморфизм культуры как ее универсальную характеристику и такие попытки предпринимались [William, 1999, р. 53–54]. Однако нужно отдавать себе отчет в том, что это будет недопустимо тенденциозная модернизация (а скорее всего, постмодернизация) взгляда на культуру, существовавшего до перехода традиционного общества к индустриальному. Не нужно забывать, что процессу, который принято называть глобализацией, не более двухсот лет, а до того человечество представляло собой конгломерат многочисленных гетерогенных социальных систем. В этих досовременных обществах все аспекты человеческой жизни были связаны с традиционными представлениями и ритуалами, которые на метафизическом уровне можно обозначить именем «религия». Традиция, будучи неотъемлемой частью повседневной общественной практики, придавала социальному организму сплоченность и устойчивость[85]. Это не означает, что традиционные общества были статичны. В истории достаточно примеров длительных и радикальных трансформаций досовременных обществ, однако качество этих трансформаций было принципиально иным, нежели в эпоху Модерна. В досовременную эпоху относительно однородные по жизненному укладу и космологии традиционные системы сменяли друг друга, не порождая гипертрофированной идеологической фрагментации и радикальной секуляризации, что стало характерной чертой современного Запада. Можно сказать, что перетекавшие друг в друга традиционные культуры по-разному именовали бога (или богов); Модерн провозгласил своей целью изменение человека, и проектов такого изменения (идеологий) оказалось несколько, что раскололо общую картину мира, но при этом она как будто не перестала быть общей[86].
В результате возникло несколько автономных систем ценностей, претендующих на общее культурное пространство. Именно это породило полиморфизм современной (в особенности постсовременной) культуры, не свойственный культурам традиционным. Логичным следствием такого процесса стало радикальное разочарование в позитивном человеческом опыте, что порождало все новые попытки идеологического «перезаколдовывания» мира. Не случайно М. Вебер, поставивший целью «расколдовывание мира», охарактеризовал культуру как «конечный сегмент бессмысленной бесконечности мирового процесса, сегмент, которому придают смысл человеческие существа» [Weber, 1949, р. 20–21].
Книга освещает ряд теоретических и практических вопросов эволюции антисоциалистической стратегии империализма на общем фоне развития международных отношений последних лет. На большом фактическом материале раскрывается подоплека «идеологизации» американской внешней политики. Подробно рассказывается о проекте «Истина» и программе «Демократия» как попытках Вашингтона оправдать свою агрессивную политику и подорвать принцип невмешательства во внутренние дела других стран. Для интересующихся проблемами международной жизни.
Книга представляет собой публицистический очерк, в котором на конкретном историческом материале раскрывается агрессивный характер политики США, антинародная сущность их армии. Вот уже более двух веков армия США послушно выполняет волю своих капиталистических хозяев, являясь орудием подавления освободительной борьбы трудящихся как в своей стране, так и за ее пределами. В работе использованы материалы открытой иностранной печати. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Книга директора Центра по исследованию банковского дела и финансов, профессора финансов Цюрихского университета Марка Шенэ посвящена проблемам гипертрофии финансового сектора в современных развитых странах. Анализируя положение в различных национальных экономиках, автор приходит к выводу о том, что финансовая сфера всё более действует по законам «казино-финансов» и развивается независимо и часто в ущерб экономике и обществу в целом. Автор завершает свой анализ, предлагая целую систему мер для исправления этого положения.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Выступление на круглом столе "Российское общество в контексте глобальных изменений", МЭМО, 17, 29 апреля 1998 год.
Книга шведского экономиста Юхана Норберга «В защиту глобального капитализма» рассматривает расхожие представления о глобализации как причине бедности и социального неравенства, ухудшения экологической обстановки и стандартизации культуры и убедительно доказывает, что все эти обвинения не соответствуют действительности: свободное перемещение людей, капитала, товаров и технологий способствует экономическому росту, сокращению бедности и увеличению культурного разнообразия.
Книга историка и социолога Бориса Кагарлицкого посвящена становлению современного государства и его роли в формировании капитализма. Анализируя развитие ведущих европейских империй и Соединенных Штатов Америки, автор показывает, насколько далек от истины миф о стихийном возникновении рыночной экономики и правительстве, как факторе, сдерживающем частную инициативу. На протяжении столетий государственная власть всей своей мощью осуществляла «принуждение к рынку».В книге использован широкий спектр источников, включая английские и американские периодические издания XVIII и XIX века.
В классической работе выдающегося американского исторического социолога Баррингтона Мура-младшего (1913–2005) предлагается объяснение того, почему Британия, США и Франция стали богатыми и свободными странами, а Германия, Россия и Япония, несмотря на все модернизационные усилия, пришли к тоталитарным диктатурам правого или левого толка. Проведенный автором сравнительно-исторический анализ трех путей от аграрных обществ к современным индустриальным – буржуазная революция, «революция сверху» и крестьянская революция – показывает, что ключевую роль в этом процессе сыграли как экономические силы, так и особенности и динамика социальной структуры. Книга адресована историкам, социологам, политологам, а также всем интересующимся проблемами политической, экономической и социальной модернизации.
Роджер Скрутон, один из главных критиков левых идей, обращается к творчеству тех, кто внес наибольший вклад в развитие этого направления мысли. В доступной форме он разбирает теории Эрика Хобсбаума и Эдварда Палмера Томпсона, Джона Кеннета Гэлбрейта и Рональда Дворкина, Жана-Поля Сартра и Мишеля Фуко, Дьёрдя Лукача и Юргена Хабермаса, Луи Альтюссера, Жака Лакана и Жиля Делёза, Антонио Грамши, Перри Андерсона и Эдварда Саида, Алена Бадью и Славоя Жижека. Предметом анализа выступает движение новых левых не только на современном этапе, но и в процессе формирования с конца 1950-х годов.
В монографии проанализирован и систематизирован опыт эмпирического исследования власти в городских сообществах, начавшегося в середине XX в. и ставшего к настоящему времени одной из наиболее развитых отраслей социологии власти. В ней представлены традиции в объяснении распределения власти на уровне города; когнитивные модели, использовавшиеся в эмпирических исследованиях власти, их методологические, теоретические и концептуальные основания; полемика между соперничающими школами в изучении власти; основные результаты исследований и их импликации; специфика и проблемы использования моделей исследования власти в иных социальных и политических контекстах; эвристический потенциал современных моделей изучения власти и возможности их применения при исследовании политической власти в современном российском обществе.Книга рассчитана на специалистов в области политической науки и социологии, но может быть полезна всем, кто интересуется властью и способами ее изучения.