Очерки прошедших лет - [56]

Конец школьной жизни

И вот девятый класс, мне скоро семнадцать лет. В этот период я пребывала в смятении чувств, в мечтаниях о чем-то прекрасном, соответствующем моей высокой самооценке, и сопровождалось все это какими-то неопределенными поисками неизвестно чего. Конечно, прежде всего — любви. И, конечно, прекрасного принца. После окончательного расставания с Яшей и короткого увлечения Мишей я ни с кем не встречалась. Я не влюблялась в артистов и в то же время не знакомилась на улице и не ходила на танцы в клубы или парки. Читала много и по-прежнему беспорядочно. Ходила в театры и на концерты, но весьма слабо училась в школе, да и дружба сохранялась только с Милой Б. и Ильей. Отношения с мамой становились все хуже. Я мало бывала дома, не участвовала в домашних делах, была груба, высокомерна, но при этом принимая еду и заботы мамы и Зины. К концу девятого класса я почти совсем перестала заниматься, получала плохие отметки. Постепенно созревало желание уйти из школы, чтобы меня по крайней мере не упрекали в безделье. Должна сказать, что, если бы я старалась учиться, мама и Зина меня бы охотно поддержали. Но так как этого не наблюдалось, мама тоже сочла, что мне надо работать. Устроиться на работу мне помог Н. Б. Г., и я пошла на картографическую фабрику, где зарисовывала голубым реки, а красным дороги.

Эпилог о долгой жизни, о семье и друзьях.

Благодарности

Наш друг Люша Чуковская, прочитавшая эти воспоминания, посоветовала написать о моей дальнейшей судьбе. Постараюсь выполнить эту трудную задачу. Итак, после девятого класса я устроилась работать. Шел 1936 год. Учиться я не умела. Мой первый роман закончился. Дружба с подругой иссякла. Из театральной студии Серпинского, поняв, что у меня нет артистических данных, я ушла. С мамой продолжалось взаимное непонимание. Вечера я проводила в театре, у друзей и знакомых, на концертах, в кино и в шатаниях по улицам. Через год, осознав, что школу надо окончить и поступить в университет, я записалась в десятый класс вечерней школы. Удивительно, но школу я закончила даже отличницей, по-видимому, не в малой степени из-за того, что другие учащиеся были уж совсем неподготовленными.

Так, в метаниях и поисках я поступила на мехмат МГУ. Проучилась там год. А в 1937 году произошло знаменательное событие в моей жизни — на первом исполнении Пятой симфонии Шостаковича я познакомилась с Михаилом Литвиновым, моим будущим мужем. Вся их семья любила музыку и часто бывала на концертах. Миша учился на мехмате. До поступления в МГУ он закончил авиационный техникум и работал в конструкторском бюро на авиационном заводе. Кроме того, он окончил летную школу и был пилотом-инструктором и планеристом. Мать Миши, Айви, англичанка, вышла замуж за революционера Максима Литвинова, когда он жил в эмиграции в Лондоне. Там у них родились двое детей — Миша и Таня. Хочу сказать об Айви Вальтеровне. Ее оригинальное мышление, ее постоянные усилия пробить мою неспособность к английскому, а более всего ее внутренняя свобода оказали на меня огромное влияние. Такие же свойства свободной личности передала она Мише и Тане. Таня — переводчица и художница. Дружба с ней, продолжающаяся и в переписке с тех пор, как она поселилась в Англии, — драгоценный дар. Ее дочери Маша и Вера, обе журналистки, — близкие нашей семье люди.

Максим Максимович, после революции вернувшийся в Россию, работал в Наркомате иностранных дел, стал наркомом, но в 1939 году был отправлен Сталиным в отставку. Он ждал ареста и собирался, если это случится, покончить с собой. Он также опасался, что будут арестованы жена и дети.

Тогда-то мы с Мишей и ринулись в загс, чтобы узаконить наши отношения, иначе в случае ареста я не смогла бы узнать о его судьбе в НКВД… Однако ожидаемого трагического разворота событий не произошло.

Наш союз с Мишей длился шестьдесят семь лет.

В 1940 году я родила сына Павла, а осенью поступила на биофак МГУ. С началом войны студенты мехмата, где учился Миша, были отправлены под Смоленск копать окопы. Павлику был год, но я, узнав, что туда едет группа студенток, присоединилась к ним. Однако вскоре я заболела малярией и попала в полевой госпиталь, а оттуда меня отправили в Москву. Через два-три месяца всех студентов мехмата мобилизовали для прохождения ускоренного курса обучения в Военно-воздушной академии им. Жуковского, которая тогда была переведена в Свердловск. Когда грянула война, политика Сталина резко изменилась, советско-германский пакт был аннулирован, жизненно необходима стала помощь союзников, и Максим Максимович Литвинов был призван в Кремль. Оставшаяся часть семьи — Айви Вальтеровна, Таня и я с Павликом — уехала в эвакуацию в Куйбышев. Таня вышла замуж за скульптора Илью Слонима.

В Куйбышеве судьба свела меня с семьей Шостаковичей. Об этой дружбе я рассказала в очерке «Вспоминая Шестаковича», помещенном в этой книге.

Осенью 1941 года Максима Максимовича назначили послом в США в ранге заместителя наркома иностранных дел. С ним уехала и Айви Вальтеровна. Они прибыли в США на следующий день после нападения на Пёрл-Харбор.

В 1943 году мы с Павликом вернулись в Москву. В том же году Максим Максимович был отозван в СССР, передислоцировалась в Москву и Академия Жуковского. Так воссоединилась наша семья. Жили все вместе — Максим Максимович и Айви Вальтеровна, мы с Павликом (а после войны с Мишей), Таня с мужем Ильей Слонимом и родившимися позже девочками Машей и Верой — в громадной шестикомнатной квартире в «Доме на набережной».