Очерки по древней и средневековой истории монголов и бурят - [3]

Связующую роль кочевников в евразийской цивилизации верно поняли русские философы-евразийцы (П.Н.Савицкий, Г.Н.Флоров-ский, Н.С.Трубецкой). Но они сфокусировали свое внимание на поздних миграциях кочевников (тюрков и монголов), поэтому их идея Евразии замкнулась лишь на судьбе России и «туранских» народов. Отчасти это проистекало из противопоставления европоцентристской идее.

Наше сегодняшнее сознание чаще всего патриотично, а следовательно, эгоцентрично. Сознание кочевников выше индивидуальности отдельных политических и этнических метаморфоз, отдельной кучки людей. Номады находятся в гармонии с природой и духом. Кочевники - больше люди мира, чем земледельцы, сознание кочевников - это сознание прошлого и будущего.

Эту идею по-своему понял и по-своему хотел воплотить в жизнь уроженец Австрии и одновременно ненавистник западной цивилизации, гений и безумец прибалтийский барон и русский офицер Ун-герн. Он считал, что кочевники центральноазиатских степей, й прежде всего монголы, должны уничтожить разложившуюся западную цивилизацию и построить новый мир, чистый, как они сами.

Другой русский человек, археолог и художник, мыслитель и поэт Николай Рерих в это время также думает над судьбами Востока и Запада. И Рерих повторяет «Путь кочевников», как своим творчеством, так и своей центральноазиатской экспедицией, пройдя от Европы и России до Тибета и Индии.

Понять дух кочевников, узнать мысли и чувства людей, живших в долинах Селенги и Орхона , ощутить дыхание далеких времен позволяет литература древних уйгуров. Замечательным памятником степной словесности является “Книга гаданий ” поэтическое творение уйгуров IX века. Лирические строки этого произведения уйгурской литературы знакомят нас с обыденной жизнью этой ещё малоизученной, скрытой веками цивилизации номадов:

*

Что за юрта посреди степей!

Что за дымник, что за дым над ней!

Как она красива и легка!

Прочные веревки и шесты Крепко держат юрту на земле.

Это, знайте: очень хорошо.

*

Сын, рассердившись на отца и мать, покинул дом, но стал грустить без них.

Стал думать на чужбине: "Я хочу прислушаться опять к словам отца и наставлениям матери внимать!''-и, так сказавши, возвратился сын...

И это, люди, знайте: хорошо.

Уронивши в озеро зеркальце свое, утром плачет женщина, вечером рыдает...

Знайте: это - плохо, плохо и печально.

(Переводы А.Преловского)

В этих строках най открывается кочевая культура совершенно с другой, неизвестной стороны. А ведь в литературе сложился образ кочевника - сурового всадника, несущего смерть и разрушения, скитавшегося по своим бескрайним степям, как “перекати-поле” В трудах западноевропейских исследователей кочевники назывались “трутнями человечества”, посланными богом людям за их грехи, “бичами божьими” Памятники кочевой цивилизации открывают нам этот мир совершенно по-иному.

Изучая историю кочевничества, начинаешь понимать единство и неделимость Мира, и что будущее Мира связано с пониманием этой всеобщей идеи. И я позволю себе не согласиться с таким тонким и глубоким классиком, как Борхес, когда он пишет, что «всадник пролетает минутной грозой». Задача ученых развеять этот миф.

Древние монголы в Гэсэрилде

Академик Б.Я. Владимирцов назвал Гэсэриаду “колоссальной бурятской эпопеей, далеко превосходящей Илиаду” Действительно, в этом, можно сказать, национальном эпосе народов Центральной Азии и Тибета .отразилась глобальная евразийская коллизия всей истории этого региона - это столкновение и борьба Запада и Востока. Именно Центральная Азия с глубочайшей древности и до нового времени была той контактной территорией, где сходились и схлестывались в поединке разные культуры и народы. И борьба эта была наполнена той героикой, которая на протяжении тысячелетий волновала сердца творцрв и поэтов.

Уже в эпоху первоначального освоения человеком Центральной Азии археологи отмечают здесь две ярко выраженные и отличающиеся между собой техники изготовления каменных орудий. С одной стороны, типично азиатская галечная индустрия, а с другой пластинчатые"^ изделия, изготовленные из кремня, присущие западным культурам. Очевидно, в эпоху каменного века не было острого противоречия в сосуществовании этих разных традиций и они медленно врастали друг в друга, эпизодически обновляясь редкими миграциями с обеих сторон.

Совершенно другая ситуация начинает складываться в бронзовом и раннем железном веке. Люди садятся на лошадь, и степи становятся главной связующей дорогой между Западом и Востоком. Одновременно степи превращаются в арену битвы разных культур и идеологий. Начинает выделяться воинская аристократия, возникают культы вождей, отмеченные курганами, наполненными золотом и оружием. Предки в виде каменных изваяний, молчаливо стоявшие в степи, напоминали о великих битвах. Подвиги батыров богатырей воспеваются рапсодами. Основным сюжетом искусства этого времени становится борьба борются люди, звери, фантастические существа. Скифо-сибирское искусство и есть творчество героической эпохи евразийских степей. И, очевидно, в это же время начинают складываться первые строки Гэсэриады.

в Центральной Азии в эпоху ранних кочевников сталкиваются две общности: население курганов - херексуров и оленных камней, имеющее западноазиатские корни, и население плиточных могил, связанное своим происхождением с территорией Внутренней Монголии и Дунбэя (рис.2, 3). В плиточных могилах известны находки керамических сосудов на трех ножках -триподов. Триподы в основном характерны для земледельческих культур Восточной Азии (рис.4).