Очерки по древней и средневековой истории монголов и бурят - [26]

Таким образом, мы видим в погребениях саянтуйского типа с берестой отчетливо выраженные черты, имеющие урало-алтайский облик.

Все высказанное позволяет вновь вернуться к самодийской проблеме. Наши малериалы позволяют думать, что самодийский пласт в таежной зоне Юго-Восточной Сибири сохранялся вплоть до позднего средневековья и в некоторых случаях выходил из лесов и смешивался с вновь прибывшими степняками.

Рассмотрим теперь традиции, которые несут в себе значительные черты степных культур.

Погребения в колоде. Если захоронения в бересте преобладали в Прибайкалье, то могилы с колодами, наоборот, распространены в Забайкалье. Не исключено, что именно из Забайкалья данный тип могил проник в Прибайкалье. До начала II тыс. н.э. погребения в колодах не были характерны для Юго-Восточной Сибири. Очевидно, массовое распространение погребений в колоде может свидетельствовать о миграции нового населения.

Для погребений в колоде характерно присутствие костей животных. Это почти всегда кости барана, причем преобладают кости задней ноги, установленные в изголовье. Иногда отмечены даже две ноги, но встречаются, правда, редко, и другие кости барана. В Тун-кинском могильнике раскопаны захоронения целых костяков баранов в отдельной яме.

Выскажем предположение, что погребения в колоде были связаны с распространением населения с преобладанием кочевых традиций. Именно в кочевой среде могли возникнуть культы, связанные с таким типично степным животным, как овца. Погребения с бараном раскопаны в Туве, Минусинской котловине и на Алтае и оставлены тюркоязычным населением. По мнению А.Д. Грача, бараны в погребениях заменяют лошадей. К этим же выводам пришла В.П. Дьяконова, исследовав погребальный обряд тувинцев XVH-XIX вв. Она отметила, что дети до определенного возраста не имели в своей личной собственности лошадей, тогда как овец и баранов им дарили очень рано. Поэтому в детских погребениях тувинцев умершим детям клали баранов, а не лошадей. По исследованиям языковедов, названия степных животных в монгольском языке имеют сходство с тюркскими, так как монголы заимствовали их у тюрков. Следовательно, есть большая вероятность, что погребения в колоде с баранами и конями в Прибайкалье и Забайкалье принесли тюркоязычные кочевники, которые вступили в активный контакт с местными самодийскими и монгольскими этническими группами.

Погребения с подбоями исследованы на 6 могильниках. Все могилы расположены в Забайкалье и в основном, концентрируются по долине реки Селенги и ее притоков. В VIII-X вв. в подбоях и катакомбах погребали своих мертвых различные тюркоязычные племена, сохранившие обряд погребения человека с конем (человек в подбое или катакомбе, а лошадь во входной яме), жившие в Хакасии, Восточном Казахстане и на Тянь-Шане. Катакомбы VIII-X вв. с захоронениями останков^юдей без лошадей известны в степной зоне Евразии от юга Европейской России до Тянь-Шаня. В подбое находятся уйгурские могилы в Туве.

Территория распространения захоронений саянтуйского типа с подбоем - долина реки Селенги, то есть та река, на которой в раннем средневековье жили наиболее известные в истории селенгинские уйгуры. На Орхоне находилась столица уйгуров, на реке Селенге в 758 году была установлена стела в честь уйгурского кагана Моюн-чура, при нем уйгуры достигли наибольшего могущества. На юге Западного Забайкалья отмечено больше всего находок уйгурской керамики, но, к сожалению, вся эта керамика происходит из подъемных сборов.

Погребения с подбоями саянтуйского типа относятся уже к II тыс. н.э. Нельзя исключать того, что они могли быть связаны с традициями селенгинских уйгуров, сохранившимися у местного населения. Подбойные могилы только начинают выявляться, так что ничего более определенного сказать нельзя. Очень важным фактом, по нашему мнению, для понимания того, что тип внутримогильной конструкции в погребениях саянтуйской культуры определялся причинами этнического характера, являются погребения с двумя погребальными домовинами. Интересно проследить взаимосвязь разных типов внут-римогильных конструкций. В каменном ящике известны три колоды, также в ящике найдены три берестяных пакета, в одном случае в ящике находился дощатый гроб.

Следовательно, население, практиковавшее захоронения в каменных ящиках, вошло в состав всех вновь складывавшихся во II тыс. этнических групп. Традиция каменных ящиков является местной и в

I тыс. н.э. была связана с населением курумчинской культуры. Это население приняло участие в сложении новой общности, оставившей могилы саянтуйского типа.

В пяти случаях происходит совмещение колоды и берестяного фо-Ъовища. Захоронения в колоде или обертывались дополнительно берестой, или же умерший первоначально вкладывался в берестяной пакет и затем еще в долбленую колоду. В двух могилах берестяное гробовище вставлялось в деревянный гроб или раму.

Совмещение разных по конструкции погребальных домовин в одной могиле хорошо иллюстрирует процесс смешения разных по происхождению этнических групп. Очевидно, в первой половине

II тыс.н.э. на юге Восточной Сибири проживало неоднородное в этническом плане население и шли активные процессы слияния и объединения этих разных по происхождению групп в единую народность. Причем не всегда возможно отделить одни типы могил от других, что позволяет рассматривать все эти во многом близкие погребения как принадлежащие одной саянтуйской культуре или традиции.