Очерки на разных высотах - [13]

Реакция стариков Бонгардов — мне трудно ее воспроизвести. Ничего подобного они не ожидали и было трогательно видеть, как они гордились перед соседями своими молодыми друзьями. Можно сказать, что они воспряли духом, более всего от ощущения чувства защищенности, а этого так не хватает старикам!

Но все же, все же — ведь подобными добрыми делами не исчерпывалась наша жизнь вне гор, та общая жизнь двух-трех десятков людей, что и по сей день вспоминается, как нечто абсолютно уникальное по своему духу всеохватывающей общности.

Конечно, первым делом я должен вспомнить про наши тренировки — ведь без этого невозможно поддерживать форму для восхождений в летний сезон. Они состояли из двух равноправных частей. Первая — это бег и всяческие упражнения на Ленинских горах. Это совершенно замечательное место и бег по склонам Воробьевки среди роскошного парка на вольном воздухе был на удивление приятным занятием. Правда, когда мы в один сезон позвали к нам в качестве профессионального тренера заслуженного мастера спорта Ивана Петровича Леонова, он быстро научил нас, что называется, «свободу любить». Назову лишь пару его любимых упражнений. Одно — это пробежка на полную скорость на 300 м с возвращением к старту легкой трусцой. И так 10 раз! Или проскакать на одной ножке, то на правой, то на левой — по крутой тропе снизу до верха Воробьевых гор, а потом вниз, в припрыжку на двух ногах до набережной. Обычно И. П. потом спрашивал: «Ну, а по второму разу будем?», что могло вызвать только нездоровый смех у всех нас. Но подобное «мучительство» (кстати, очень полезное!) продолжалось только месяца полтора-два, после чего Ивана Петровича призвали к более достойным спортсменам.

Боб только потешался, когда я пытался его затащить к нам на Ленгоры, рассказывая о том, как там здорово. Он лично был знаком с Леоновым и очень его уважал, но, насколько я припоминаю, ни разу «не унизился» настолько, чтобы принять участие в наших тренировках — видимо, ему не нравилась вся эта система искусственно создаваемых нагрузок. Он был сторонником тренировок другого типа, где польза сочеталась с удовольствием. Вот о них-то мне и хочется вспомнить.

В 50-е года среди альпинистов было принято зимою устраивать чуть ли каждые выходные лыжные гонки на трассах по 30, 40 или даже 50 км. Но нам как-то было не по душе подобное изнурительное и довольно безрадостное занятие. То ли дело подмосковные походы — вот это нам подходило, и Боб был одним из самых горячих их сторонников. Декабрь, январь, февраль — менялась только погода, от оттепелей до морозов, но постоянно, почти каждую субботу или воскресенье где-то в районе 9 часов утра у пригородных касс одного из северных вокзалов (Ленинградский, Ярославский или Савеловский) собиралось человек 8—10 из нашей компании с тем, чтобы пройти очередной из маршрутов «с дороги на дорогу».

Ничего героического в таких походах, о чем стоило бы рассказать, конечно, не было, если не считать того, что почти весь маршрут шли мы без лыжни, по целине, по азимуту, и в походы такие мы звали всех наших, независимо от их умения ходить на лыжах и тренированности.

Вот как, к примеру, выглядел один из наших воскресных походов от Солнечногорска до Туриста (ориентировочно 35—38 км). Шестеро мужиков во главе с Бобом, две дамы, Валя Горячева и Оксана Васильева. С Валюшей проблем никаких не было — она хорошо бегала на лыжах. Что касается Ксаны, то трудно было представить себе более неспортивной девушки, чем она, но человек она была очень веселый и компанейский, и ее хотелось взять с нами. Стало быть, весь ее груз распределили среди мужиков, а самый выносливый из нас, Юрочка Смирнов вызвался быть кем-то вроде поводыря, вытаскивая Ксану за палки на горки, съезжая с нею вниз и, конечно, извлекая ее время от времени из сугробов, куда она норовила зарыться. Но чтобы ему не было скучно самому, он придумал себе упражнение — первые километров 15 он шел без опоры на палки, а далее перешел на двухопорное хождение на руках. Говорил, что тренировка у него получилась вполне полноценная. Конечно, в таких походах соревновательный элемент полностью отсутствовал, но каждый вволю наработался, протаптывая лыжню, а все мы в полной мере могли насладиться красотой зимнего Подмосковья. Ну, а под конец, когда до станции Турист оставалось километров семь, Боб вышел, наконец, на приличную лыжню и рванул вперед полным ходом, а за ним ринулись еще несколько особо азартных товарищей. И так без остановки они бежали до самой Шукаловки, что рядом со станцией. Очень неплохим получился этот пробег, если не считать того минуса, что от станции пришлось отправить самого ходкого из нас (кажется, это был Дима Дубинин) назад на встречу с нашим «арьергардом». К концу похода бедная Ксаночка еле стояла на ногах, но буквально светилась от гордости — ведь для нее это было высшим спортивным достижением!

Но такие «однодневки», как они ни были сами по себе интересны, ни в какое сравнение не шли с главной зимней забавой — мартовским походом на несколько дней по Подмосковью. Насколько я помню, Боб был первый, кто предложил такую идею. Воспринята она была с энтузиазмом. Вспоминается, как в далеких 60—70-х годах, почти каждый год, примерно в одно и то же время в начале марта, повинуясь какому-то внутреннему зову, мы, компания друзей-альпинистов, забрасывали все свои самые неотложные дела и на 4—5 дней уезжали из Москвы, чтобы побродить по лесам и полям ближнего и дальнего Подмосковья.