Очерки - [5]

Впусте лежащие земли были свободны, никому не принадлежали. Свободен был и искавший себе на них оседлого жилища и хлебородного места народ славянского племени. Во всякое время он волен был оставить избранное место и обменять его на другое. Если кто-либо нанимался для работ — ежегодно на осенний Юрьев день (26 ноября) он имел право оставить этого хозяина и искать другого. Простор для передвижений был обширный и неограниченный. Самый способ владения землею покровительствовал тому, что наше сельское население было подвижное: народ искал оседлости c покидал найденную землю ради той же оседлости. И чем дальше в глубь времен, тем обычай этот был сильнее и деятельнее. Непрерывным потоком двигался народ на северо-восток России искать пашен. Полетел вместе с ними и воробей — в глухих трещах неизвестная птица. Выжигая еловые и срубая сосновые леса, пахарь, особенно на пустошах, давал простор лиственным лесам и самым сильным между ними — березовым. Береза стала развиваться в таком множестве, что в среде лесных инородцев родилось глубокое убеждение в том, что появление белой березы знаменует их погибель и владычество "белого царя".

Приходили люди на новое место, поднимали целину, ставили починок — одинокое жилье "на нови, без пашни" — как объясняют древние акты. Починок прозывался селением (селом), когда срубался соседний лес, подсушивался и выжигался, заводились новые мелкие хозяйства и с ними новые зимние жилья (с печкой для отопления, а потому истопки, истьбы, т. е. избы). Впоследствии селения, из дерева и среди дерев, прозваны были за то деревнями, займищами, селищами, запашками. Они были именно теми отдельными хозяйствами, выродившимися из сел, когда сельские поля удлинялись, а полосы хозяев удалялись от дворов; надобилось много времени на перехода и переезды в дорогое для пахаря летнее время, а изстаринная трехпольная система земледелия требует, чтобы полосы были под руками на задворках, а выгоны и пустоши — на глазах и недалеко. По земле, которая тянула к селу, деревенщина соединялась с селом, "по разрубам, разметам", отправлениям земледельцу и государству, но имела и свой участок, который жители дробили между собою на жеребья по дворам и семействам. Там же и в то время, когда селища и займища превращались в деревни, объявились на русской земле и погосты в глубокой русской древности. Это излюбленные и избранные места с одиноким жильем, куда в языческие времена окрестный народ собирался для общего дела: суда или торга, а в христианские — и для молитвы, так как на погостах выстроены были храмы и указано было место для погребения усопших. И до нашего времени эти одинокие селения сохранили свой характер временного сходбища (для гостьбы, погостить), оживленного лишь божьим храмом и при нем жильями духовенства и церковников. Погост немедленно переименовывался в село, лишь только счастливый и удачный выбор места оправдывался на деле, и затем привлекал новых поселенцев и обстраивался домами промышленных и торговых людей. Рядом с этими переименованиями постепенно исчезали из народной памяти и разнообразные прозвища пахаря (изорник, смерд, ролейный закуп, наймит и т. п.), и получилось новое крещеное имя, господствующее теперь на всем пространстве русской земли, — крестьянина (хрестьянина, христианина).

Из оседлых жилищ в починках и займищах, в селах и деревнях выходили крестьяне с огнем и железом на такую же истребительную войну с лесом, какие вели некогда целые народы, с корнем стиравшие с лица земли своих противников, заграждавших путь и занявших попутные места. Приемы земледельческих племен насколько древни и просты, настолько же верно действуют, разнообразны и распространены повсеместно под множеством названий. В Древней Руси этот первоначальный способ возделывания земли посредством роздерти, росчисти, роскоси, гари назывался на северо-западе лядинным, на северо-востоке — повинным; на ученом языке он прослыл под названием хозяйства подсечного. Новая земля, отбитая от дремучих лесов, в старину звалась притеребой, теперь в разных местах зовут ее разными именами: на великорусском севере это — новь, новина, кулига, в белорусских лесах это — лядо, лядина, огнище. Тем не менее, как ни разнообразны названия способов, каждый прием поразительно однообразен и прост.

Крестьяне выбирают в дремучем лесу способное и удобное место. На лесистом севере таковыми считаются ровные и сухие, где растет ельник в смеси с березником, мелкий, но густой мешаный лес, где толщина деревьев не превышает двух с половиной вершков. Если преобладает белая ольха, почва считается наилучшею. В местах поюжнее лучшим признаком лядины полагается густая чаща ели (ольха же указывает на непригодность почвы), и наоборот, на севере (по Олонецкой и Архангельской губерниям) сплошные еловые леса считаются для новин непригодными деревьями, решительно не по силам здешним крестьянам для росчистей и поджогов под пашни.

В летнее время, между двумя посевами ярового и жнитвой озими, на избранном месте, называемом лядо, лядина, ледина, а также, по примеру инородцев, сельга, вырубается лес и, по возможности, сваливается рядами или, как говорят, —