Очерки Лондона - [19]

IX. ТЕМЗА

"Любите ли вы воду?" вотъ вопросъ, который безпрестанно услышите въ знойную лѣтнюю пору отъ многихъ молодыхъ людей.

— Какъ нельзя больше.

Это бываетъ общимъ отвѣтомъ на предъидущій вопросъ.

— А вы тоже любите?

— Я все время провожу на водѣ или въ водѣ, отвѣчаетъ молодой человѣкъ, пополняя свой отвѣтъ множествомъ восклицаній, выражающихъ всю его преданностъ къ этой стихіи.

Съ глубокимъ уваженіемъ къ мнѣнію общества вообще и рѣчнымъ клубамъ въ особенности, мы смиренно утверждаемъ, что съ акватическими удовольствіями, въ каждомъ человѣкѣ, который когда либо рѣшался прогуляться по Темзѣ, соединяются самыя грустныя воспоминанія. Скажите, слышалъ ли кто нибудь, чтя хотя бы одна рѣчная прогулка совершилась благополучно? или, предлагая вопросъ въ болѣе опредѣлительной формѣ, мы скажемъ: видѣлъ ли кто нибудь, чтобы эти прогулки вѣнчались полнымъ успѣхомъ? Мы сами бывали на подобныхъ прогулкахъ безчисленное множество разъ и торжественно признаемся, что не припомнимъ ни одного случая, который бы не былъ отмѣченъ печальными событіями въ гораздо большемъ числѣ, нежели сколько можно было бы ожидать въ теченіе осьми или девяти часовъ. Всегда что нибудь да приключится: или выскочитъ пробка изъ бутылки съ салатнымъ соусомъ, или не явится нетерпѣливо ожидаемый членъ предполагаемой прогулки, или явится самый непріятный человѣкъ, котораго вовсе не ожидали, или выкупается въ водѣ нѣсколько дѣтей, или окажется, что джентльмены, которые вызвались грести, вовсе не понимаютъ этого дѣла и производятъ самыя изумительныя движенія: то запустятъ весло въ воду такъ глубоко, что недостанетъ силы вытащить его, и чрезъ это валятся черезъ скамейку и производятъ страшный безпорядокъ, то вовсе не окунутъ весла въ воду, но сильно промахнутъ имъ по воздуху, къ невыразимому ужасу прекраснаго пола, или наконецъ джентльменъ, вызвавшійся управлять рулемъ, чрезъ оплошность свою подвергаетъ опасности жизнь всего собранія.

Мы согласны, что берега Темзы очаровательны въ Ричмондѣ, Твикенгамѣ и въ другихъ отдаленныхъ пунктахъ, къ которымъ часто стремятся, да рѣдко достигаютъ; но отъ Редаса и до Блакфрайарскаго моста сцена замѣтно измѣняется. Прибрежныя части города украшены многими превосходными зданіями, — только любоваться ими въ лѣтній вечеръ пріятно издали. Но когда, возвращаясь домой, вы принуждены бываете приблизиться къ берегу, когда румянецъ на щочкахъ молоденькихъ лэди разъигрывается сильнѣе прежняго и онѣ пристально начнутъ смотрѣть на противоположный берегъ, когда пожилыя лэди начнутъ покашливать и устремятъ свои взоры въ мутную воду Темзы, вы чувствуете въ себѣ какую-то неловкость, особливо, если часа два тому назадъ имѣли вы расположеніе къ сантиментальности.

Хотя заключеніе наше о рѣчныхъ прогулкахъ основано на опытѣ и личныхъ страданіяхъ, но мы ни подъ какимъ видомъ не хотимъ оставаться слѣпыми къ тѣмъ удовольствіямъ; которыя наблюдатель можетъ извлечь изъ аматёровъ рѣчного катанья. Что можетъ быть интереснѣе пристани Серлъ въ прекрасное воскресное утро? Эти настоящій Ричмондскій приливъ, и цѣлыя дюжины лодокъ готовятся для пріема партій, которыя ихъ наняли. Два-три гребца, въ широкихъ грубыхъ панталонахъ и матросскихъ рубашкахъ, приготовляютъ эти лодки исподволь, то придутъ къ пристани съ парою веселъ и подушкой, то поговорятъ съ «Джэкомъ», который, подобно всей своей собратіи, по видимому, ни къ чему болѣе не способенъ, какъ только бить баклуши, то снова отправятся домой и возвратятся къ пристани съ рулемъ и веревками и снова поболтаютъ съ кѣмъ нибудь изъ зѣвакъ, то засунутъ свои руки въ широкіе карманы и станутъ удивляться и придумывать причины, по которымъ "джентльмены заказали имъ приготовить шестивесельный яликъ". Одинъ изъ этихъ лодочниковъ, старшина своей партіи, съ засученными внизу панталонами — вѣроятно, для того, чтобы вода свободнѣе покрывала его ноги, человѣкъ весьма замѣчательный и раздѣляетъ съ покойнымъ устричнымъ обжорой одно и тоже знаменитое имя «Дандо». Полюбуйтесь имъ въ то время, какъ онъ сядетъ отдохнуть на нѣсколько минутъ на бортъ своей шлюпки и мѣховой фуражкой станетъ надувать прохладу на свою могучую грудь. Взгляните на его великолѣпные, хотя немного рыжіе бакенбарды, и замѣтьте въ немъ врожденный юморъ, съ которымъ онъ подтруниваетъ надъ ребятишками или лукаво вынуждаетъ джентльмена поднести ему стаканчикъ джину, котораго онъ въ теченіе дня проглотитъ болѣе того, сколько бы нужно было для шести обыкновенныхъ человѣкъ, и, несмотря на это количество джина, Дандо не измѣнится ни на волосокъ.

Но вотъ начинаетъ появляться общество избранныхъ друзей, и Дандо, совершенно готовый сняться съ якоря, сбрасываетъ съ себя безпечность, вскакиваетъ на ноги и обращается весь въ дѣятельность. Общество приближается, въ полныхъ акватическихъ костюмахъ, въ синихъ курткахъ, въ полосатыхъ рубашкахъ и фуражкахъ всѣхъ возможныхъ размѣровъ и фасоновъ, начиная отъ бархатной ермолки французскаго надѣла до легкаго головного убора, знакомаго всѣмъ, кто только учился во стариннымъ азбукамъ сочиненія высокопочтеннаго мистера Дилворта, и составляющаго, судя по портрету, часть костюма этого джентльмена.