Очерки истории российской внешней разведки. Том 1 - [14]

Во многих грамотах он именовался дьяком «в государевом имени», так как имел право подписывать указы, исходившие «из его, великого государя, царских палат за его, государскими, тремя красными печатями».

Для работы в Приказе тайных дел отбирались наиболее проверенные и способные, хорошо знающие грамоту, сообразительные подьячие из других приказов. Они проходили специальную школу обучения, созданную при Спасском монастыре. В ней учился, например, Семен Медведев, постригшийся впоследствии в монахи под именем Сильвестра и прославившийся своими литературными сочинениями.

Выполнявшие сложные и щекотливые поручения подьячие Приказа тайных дел получали гораздо большее жалованье, чем служащие других государственных учреждений. Они кормились во дворце и получали значительные суммы на дорожные и всякие иные расходы, связанные с выполнением государевых поручений. На пошив парадной одежды им выдавалось вдвое больше денег, чем, например, подьячим Приказа Большого дворца. По праздникам они щедро награждались.

Работа в этом «спецучреждении» и усердие при выполнении личных поручений царя способствовали успешному продвижению по служебной лестнице. Подьячие Тайного приказа назначались дьяками в другие приказы, а дьяки становились думными дьяками, но и тогда они продолжали оставаться особо доверенными царскими чиновниками и привлекались к выполнению все тех же секретных заданий.

Учитывая деликатность тайных поручений, царь Алексей Михайлович да и дьяк в «государевом имени» предпочитали отдавать их в устной форме. Но если указ отдавался письменно, то его имел право читать только тот, кому он был непосредственно адресован. Прочитав секретное распоряжение, адресат тут же должен был вернуть его посланцу. А если посланец по каким-либо причинам не мог вручить его адресату, то должен был вернуть царю или своему высшему должностному лицу в нераспечатанном виде. «Прочетчи, пришли назад с тем же, запечатав сей лист», — писал царь в одном из своих указаний.

Выполнив секретное поручение, подьячие Тайного приказа были обязаны немедленно докладывать об этом лично царю. Если же доклад облекался в письменную форму, то излагать на бумаге суть поручения запрещалось. Писали так: «Что по твоему, великого государя, указу задано мне, холопу твоему, учинить, и то, государь, учинено ж».

Когда нужно было доставить особо важное, секретное письмо иностранному правителю, собственному послу или воеводе, царь посылал запечатанный пакет не с обычным гонцом, а с одним из подьячих Приказа тайных дел. При этом подьячему давались дополнительные задания разведывательного характера: разузнать стороной то, что интересовало лично царя, собрать сведения о настроении населения, с некоторыми лицами провести доверительные беседы наедине по вопросам, перечисленным в тайном наказе, составленном лично царем. Нередко подьячим предписывалось скрывать свое истинное место службы и выдавать себя за другого, то есть, прибегая к нынешней профессиональной терминологии, действовать «под прикрытием».

Подьячие Приказа тайных дел и посольские дьяки, ведавшие поддержанием связи с царскими представителями в зарубежных странах, нередко прибегали к зашифрованной переписке. Ключ к расшифровке этих посланий не записывался, его заучивали наизусть. Существовали различные варианты секретного письма, и, как положено по правилам конспирации, никто из подьячих не должен был знать все варианты тайнописи.

Как правило, она составлялась по одному из наиболее примитивных способов зашифровки, получившему название «тарабарской грамоты». Иногда она также называлась «литореей» (т. е. «буквенной», от лат. «litera»). Секрет этого способа в том, что одни буквы подменялись другими. Тайное письмо иногда называлось «затейным». Нередко писцы прибегали к написанию фраз в обратном порядке, составляя своеобразные криптограммы, иногда не дописывали буквы — такой шрифт назывался «полусловицей».

Еще в 1633 году отец первого царя из династии Романовых патриарх Филарет, будучи фактическим правителем России, написал «для своих государевых и посольских тайных дел» особую азбуку и «склад затейным письмом». Сохранился наказ русскому дипломатическому представителю в Швеции Дмитрию Андреевичу Францбекову, из которого видно, что он должен был использовать тайнопись при составлении донесений царю Михаилу Федоровичу. Наказ заканчивался такими словами: «Да что он, Дмитрий, будучи в Свее, по сему тайному наказу о тех или иных о наших тайных делах и наших тайных вестей проведает и ему о всем писати ко государю царю и великому князе Михайлу Федоровичу всея Руси к Москве по сему государеву тайному наказу закрытым письмом».

Дошел до нас и черновик этого наказа, в котором слово «затейным» зачеркнуто и заменено «закрытым». Тайнопись в России перестала быть затеей и превратилась в одно из средств сохранения государственных тайн.

Царь Алексей Михайлович в своей личной переписке нередко прибегал к «тарабарской грамоте». Шифром обычно писались инструкции подьячим Приказа тайных дел, выезжавшим за границу. Например, подьячему Григорию Никифорову поручалось передать руководителю русской делегации на переговорах с Польшей, А.Л. Ордин-Нащокину написанное шифром предписание царя. Из инструкции Никифорову, исполненной тоже «тайным письмом», видно, что царь был озабочен вопросом, как укрепиться в Ливонии и на Балтике. Царь требует: «Проведать подлинно, сколько ратных людей и каких в Риге и в иных городах по сей стране…». Это уже настоящее разведывательное задание.