Очерки истории культуры Средневекового Ирана - [84]

(Дж., с. 387)

Эти люди ничем не одарят, кроме обиды и боли,

Кровью сердца питайся — крошки хлеба тебе не предложат.

Если ты без конца, словно меч, будешь бить по каменной глыбе,

Сам прольешь семь потов, но и капли воды ие получишь от камня!

(К., с. 919)

Высказывания Джамал ад-Дина и Камала Исма'ила о хаджве — таких высказываний много — показывают, что персидские поэты в конце XII — начале XIII в. отчетливо представляли, какой силы оружие они держат в руках.

Перо панегириста легко обратить в перо высмеивающего — прямо выраженная угроза этого нет-нет да и мелькнет в обращениях исфаханских поэтов к меценатам. Поэт может быть опасен — об этом не раз напоминается в стихах.

Развитие сатиры можно поставить в прямую связь с теми новыми веяниями, которые прослеживаются в поэзии XII — начала XIII в.: придворные поэты начинают выказывать некоторые признаки внутренней независимости и стремления постоять за свои права.

Заключение

Роль поэта-панегириста в средневековом обществе не исчерпывалась, конечно, его придворными обязанностями. Литература в Иране XII в. уже вышла за пределы двора, оживляется и развивается литературная жизнь городов. К читающей публике принадлежали городская интеллигенция и средние слои населения — ремесленники и купцы, среди которых многие сами писали стихи. Для этого времени характерно общение поэтов между собой, как личное, так и в форме литературной переписки, их активное конкурирование, а следовательно, и хорошее знание произведений друг друга.

Можно говорить о достаточно развитом личностном начале в персидской поэзии XII — начала XIII в.: рядом с восхваляемым в стихах стоит, и часто более реально очерченная, фигура восхваляющего. В диванах придворных стихотворцев предмонгольского времени мы находим в обилии и произведения личной лирики, исполненные глубокого жизненного содержания.

С распространением идей суфизма поэты становятся проповедниками и духовными наставниками для самых широких народных масс. Изустная передача литературных произведений, столь распространенная в это время, приобщает к поэзии и неграмотное население.

Мы ограничились в данной работе упоминанием только основных функций поэта в его службе при дворе. Анализ придворной поэзии показывает, как многогранна была роль поэта в культурной жизни средневекового общества: панегирист, стоящий на страже правящей династии; царедворец, ведающий своего рода службой, настроения; тонкий лирик, создающий для аристократии особый психологический комфорт, приобщающий; к высоким наслаждениям духа; временами придворный шут, привносящий необходимый элемент увеселения в организацию досуга; он же — интеллигент и эрудит, осведомленный во всех современных науках, знаток литературы, участник внутригородской борьбы, глашатай народной правды, творец нравственных. идеалов и дерзкий обличитель.

Существующее по сей день пренебрежительное отношение к придворной поэзии, сводящее ее к службе восхваления, неправомерно схематизирует и упрощает сложный литературный процесс в средневековом Иране и сопредельных странах.

Приложение. Средневековые словари (фарханги) — источник по истории культуры Ирана

Словарь — это вселенная, расположенная по алфавиту.

А. Франс

Персоязычная средневековая письменность в значительной части состояла из текстов стихотворных. Поэтические формы письменной речи были присущи не только художественной литературе, но и науке, дидактике, богословию. Возведенный в норму усложненный стиль письма, цветистость и метафоричность поэзии, образный язык прозы, расцвеченной стихотворными вставками, чрезвычайный полисемантизм персидской лексики, обогащенной арабскими заимствованиями, вызвали к жизни раннее развитие персидской лексикографии — составление толковых словарей персидского языка — фархангов.

Персидская лексикографическая традиция представлена дошедшими до нашего времени памятниками, созданными на протяжении девяти столетий: самый ранний из сохранившихся персидских фархангов — Лугат-и фуре Асади Туси датируется 457/1085 г. Корни словарной персоязычной традиции уходят в значительно более отдаленное время. Источники зафиксировали существование по крайней мере еще двух персидских фархангов, составленных ранее Лугат-и фуре. Первый из них по времени- Фарханг-и Абу Хафс Сугди, или Рисале-йи Абу Хафс Сугди, составленный в конце IX — начале X в. известным в свое время музыкантом и теоретиком музыки Абу Хафсом Сугди. Рукописи этого словаря, не сохранившиеся до нашего времени, были, по-видимому, в ходу в течение ряда веков: лексикографы в Иране и Средней Азии вплоть до XVII в. ссылались на Рисале-йи Абу Хафс как на один из источников.

Еще более ранние достоверные свидетельства зафиксировали факт существования другого утраченного персидского толкового словаря, составленного в середине XI в. в Азербайджане известным поэтом Катраном (ум. после 1072). Асади Туси упоминает лексикографическую работу Катрана в предисловии к Лугат-и фуре.

Существуют также не подтвержденные достоверными источниками сведения, что основоположник персидско-таджикской литературы поэт Рудаки (ум. 329/940-41) составил толковый словарь под названием Тадж ал-масадир фи-л-лугат-и фурс. Библиограф XVII в. Хаджжи Халифа упоминает еще один не сохранившийся до нашего времени фарханг — Навадир ал-лугат под авторским именем известного поэта Фаррухи (ум. 429/1037-38).