Очерки истории культуры Средневекового Ирана - [24]

В заключение хотелось бы отметить, что в рамках настоящего очерка мы коснулись только некоторых вопросов, возникающих в связи с проблемой роли и значения рукописной книги в истории культурной жизни Ирана и ряда сопредельных стран в средние века. Мы попытались с разной степенью полноты, в чем мы целиком зависели от доступного материала, разобрать вопросы, связанные с проблемами создания рукописной книги (переписка, тематика и репертуар, оформление, почерки и т. п.) и ее распространения (стоимость и торговля), а также роль, которую при этом играл переписчик, оставив незатронутыми многие другие аспекты ее бытования и роли в обществе.

Очерк второй. Автор и его сочинение в средневековой научной литературе на персидском языке (Опыт источниковедческого и культуроведческого исследования)

Введение

Средневековая литература на персидском языке, впрочем как и любая литература средневековья, дошла до нас не полностью. Многие из ее произведений, в особенности раннего периода, погибли, а некоторые пока еще не выявлены. Тем не менее литература эта, даже в известном нам теперь ее виде, поражает грандиозностью своих размеров. Один этот факт красноречивее всего говорит о том месте, какое она занимала в жизни средневекового персидского общества и его культуре.

Подтверждение справедливости сказанного можно найти и в свидетельствах иного рода — если так можно выразиться, в свидетельствах со стороны. Мы разумеем здесь европейцев, в немалом числе и в самых различных качествах (послы, миссионеры, путешественники, купцы и т. д.) посещавших Иран в XV-XVIII вв. Многие из этих европейцев оставили нам свои произведения разной величины и разной ценности, в которых они рассказывали о современном им Иране и сообщали о своих впечатлениях о стране и ее населении. Подобные произведения в своей совокупности составляют немалую литературу и являются ценнейшим, хотя еще совершенно недостаточно использованным, источником наших сведений об Иране и его культуре XV-XVIII вв. В этой литературе можно встретить довольно много сведений по интересующему нас вопросу, которые по понятным причинам мы находим в первую очередь у авторов наиболее образованных и любознательных, а также овладевших в той или иной степени персидским языком. Отдельные факты и наблюдения, приводимые этими авторами, со всей убедительностью могут свидетельствовать, какое весомое место занимала письменная литература в жизни персидского общества XV-XVIII вв.

Ограничимся одним только примером, а именно свидетельством на этот счет знаменитого Адама Олеария — секретаря голштинского посольства, посетившего Иран в 1636-1638 гг.

Говоря о персидской литературе и о ее месте в современном ему иранском обществе, Олеарий больше всего внимания уделяет поэзии — факт, конечно, не случайный, если учесть, что поэзия занимала выдающееся положение во всей персидской литературе средних веков и нового времени. Рассказу о персидских поэтах и персидской поэзии Олеарий посвящает почти целиком одну главу своего труда, которую он начинает так: "Что касается до стихотворства, то оно до того любимо персиянами, что, по-моему, на свете нет ни одного народа, который бы предан был ему более их. По всей стране везде есть множество стихотворцев, которые не только излагают на бумаге разного рода забавные и важные сочинения и стихи, но и произносят их, ради выручки каких-нибудь денег, на собраниях у знатных господ, на майданах, в гостиницах и на иных пирушках, и нередко великие особы приглашают к себе таких стихотворцев ради своего и гостей своих удовольствия.

Шах и ханы также имеют каждый своих собственных стихотворцев, которые уже не делаются уличными, не бродят по разным местам, но сидят по домам и занимаются тем, чтобы новыми сочинениями своими доставить удовольствие только господам своим, и иногда, когда они напишут что-нибудь, исполненное мысли или забавное, получают от этих господ богатое вознаграждение" [117а, с. 822].

Эту достаточно яркую и конкретную оценку роли поэзии и поэтов дополним одной любопытной деталью, сообщаемой тем же Олеарием. В главе, посвященной описанию города Исфахана, наш автор рассказывает о трех видах "кабаков", или "харчевен", находившихся на северной стороне майдана, т. е. центральной площади сефевидского Исфахана: шербетные (ширехане), чайные (джайхатай-хане, т. е. букв, "чайная с китайским чаем") и кофейные (каве-хане): "Во всех этих трех родах харчевен присутствуют также поэты и историки, которых я встречал там сидящими посреди комнаты на высоких стульях и рассказывающими разного рода события, басни и другие поэтические произведения" [117а, с. 726].

Это сообщение Олеария ясно указывает, что персидские литераторы его времени, во всяком случае столичные, имели места более или менее регулярных их встреч, своего рода литературные собрания — штрих очень важный для характеристики литературной жизни Ирана XVII в. Конечно, классическому иранскому средневековью хорошо известны литературные собрания, но местом их обычно являлись дворцы и сады правителей и знати. О встречах же литераторов в заведениях, подобных перечисленным, источники, насколько нам известно, не сообщают.